Она протянула руку, чтобы открыть ее, сапфир на пальце, попав в луч света, ярко вспыхнул и привлек ее внимание. Джоселин поклялась, что никогда не расстанется с ним. А что, если снять его? Та женщина, которой она была еще несколько педель назад, носила бы перстень ради его красоты и ценности. Та женщина, какой она стала, ценила в нем только его тайное значение.
Поймет ли Рэнд разницу?
Джоселин сняла перстень, прошла через комнату, положила его на столик рядом с кроватью и повернулась, чтобы идти. Она молилась про себя, чтобы муж правильно понял то, что она хотела этим сказать.
Глава 19
— Джоселин! — Рэнд распахнул дверь своего лондонского дома и быстро вошел в холл. Он уехал всего три дня назад, и мысль о том, что ожидает его дома, пугала его так, как мало что пугало на войне.
— Джоселин! — крикнул следовавший за ним по пятам Ричард.
С тех пор как позавчера Рэнд приехал в Уортингтон и обнаружил, что там все в полном порядке, у него под ложечкой возникло ощущение свинцовой тяжести. Найджел чувствовал себя как нельзя лучше, Ричард никакого письма не отправлял, а это означало, что произошло нечто очень и очень скверное.
Рэнд направился к лестнице и, с трудом удерживаясь от того, чтобы не завопить во весь голос, снова окликнул:
— Джоселин!
— Милорд… — В холле откуда ни возьмись появился Чесни.
— Чесни! — воскликнул Рэнд. — Где, черт возьми, леди Бомон?
На лице дворецкого отразилось замешательство.
— Разве она не с вами, милорд?
— А что, похоже, что она тут, со мной? — рявкнул Рэнд. Ричард положил руку ему на плечо.
— Рэндалл…
Тот перевел дыхание.
— Прошу прощения, Чесни. А теперь… — он с трудом заставил себя говорить спокойно, — объясните, что вы имели в виду.
— Леди Бомон уехала сразу после вас. Мы подумали, — озадаченно сдвинул брови дворецкий, — а скорее заключили, исходя из ее объяснений, вернее; из их отсутствия, что она последовала за вами…
— Значит, ее нет уже три дня, — медленно произнес Рэнд.
Чесни подошел к стоявшему у стены столику, выдвинул ящик, достал из него сложенный лист бумаги и еще какой-то предмет, который Рэнд не разглядел сразу, затем вернулся к Рэнду и вручил ему письмо».
— Это принесли для вас вскоре после отъезда миледи. Рэнд уставился на листок, не решаясь развернуть его.
— А это, — неуверенно продолжал Чесни, — горничные нашли в вашей спальне после того, как миледи уехала. — Он протянул ему перстень Джоселин. — Мы решили, что она оставила его просто из соображений безопасности в дороге.
Рэнд молча взял у него перстень. Он лег ему в ладонь тяжелый, холодный. Впервые в жизни Рэнд почувствовал растерянность. Сообразительность покинула его, мозг отказывался работать. Сердце замерло. Подсознание напомнило ему о похожих случаях, свидетелем которых он был когда-то. Мужчины, испытавшие сильное потрясение, впадали в оцепенение. Тогда Рэнд не думал, что на него самого что-то способно произвести такое впечатление.
Джоселин уехала…
— Чесни, — негромко сказал Ричард. — Кажется, нам сейчас не помешал бы бренди.
— Это здесь, Ричард, — машинально откликнулся Рэнд, и, пройдя в гостиную, опустился в ближайшее кресло.
Джоселин покинула его…
Ричард тихо сказал что-то Чесни , и через минуту дворецкий поставил на столик перед Рэндом большой бока, бренди.
— Может быть, стоит все же прочесть письмо, — вяло предложил Ричард.
— Да, конечно. — Рэнд развернул лист бумаги. Единственная строчка поплыла у него перед глазами.
« Я уехала в Авалонию с Алексисом. Джоселин».
— Что там сказано? — спросил Ричард. Не говоря ни слова, Рэнд протянул ему письмо. Шелбрук взял его, прочел и с шумом выдохнул воздух. — Проклятие! Мне очень жаль.
Рэнд устремил невидящий взгляд на перстень, который продолжал держать в руке.