Рэнд значил для нее гораздо больше, чем любое, даже самое значительное состояние.
— Вижу, ты оценила мою ванну. — Предмет ее размышлений стоял в дверях, ведущих в его — их — спальню, прислонясь к косяку плечом, со скрещенными на груди руками.
— Наверное, она стоит кучу денег, — мягко заметила Джоселин.
Он немного помолчал, потом пожал плечами.
— Да. Ты считаешь, я потратил их попусту?
— Вовсе нет. — Она блаженно вздохнула. Горячая вода делала свое дело. Джоселин чувствовала себя отдохнувшей и освеженной. — Это чудесно. В будущем я хочу проводить здесь все свободное время.
— Ах, вот как? — Он выпрямился и шагнул к ней, и Джоселин подавила желание прикрыть некоторые части своего тела ворсистой тряпочкой, которой привыкла мыться.
— Ну конечно. — Она запрокинула голову на бортик ванны, наблюдая за супругом из-под полуопущенных ресниц. — Хотя это не просто приятно, но еще и греховно, поскольку служит ублажению плоти.
— Я всегда любил ублажать плоть. — Рэндалл подошел еще ближе, скользнул глазами по поверхности воды. — Маленькие корыта меня всегда раздражали. А эта ванна идеально подходит для того, чтобы снять мышечное напряжение и дать покой переутомленному мозгу.
— Со мной она сотворила настоящее чудо, — пробормотала Джоселин.
Рэнд тем временем стащил сюртук и отбросил его в сторону.
— Должен признаться тебе, что дело не в одном только ублажении плоти. Ванну я предназначал для более практических целей. После возвращения домой боль в плече временами становилась непереносимой, и я обнаружил, что горячая ванна помогает ее облегчить.
— А что ты делаешь? — невинно поинтересовалась она, отлично зная, что именно он делает.
— Раздеваюсь. — Он развязал галстук. — Я всегда так поступаю, прежде чем лечь в воду.
— Как? Неужели ты опять чувствуешь дискомфорт?
Рэндалл приподнял бровь, но Джоселин прекрасно сознавала, какую двусмысленность только что сказала, Он расстегнул жилет.
— Еще какой!
— А ты не боишься, что сюда заглянет твой камердинер?
— У меня нет камердинера. Чесни иногда исполняет его обязанности, но, как правило, мне не составляет труда одеться самостоятельно и раздеться тоже. — Рэнд снял жилет, который отправился следом за остальной одеждой. — А дверь я запер.
— Ты очень предусмотрительный.
— И еще я послал лакея в Эффингтон-Хаус за подходящими платьями для тебя на сегодняшнее торжество.
— И очень распорядительный.
Джоселин еще не успела подумать над тем, что наденет на праздник. Те платья, что она брала с собой, лежали нераспакованными в сумке и абсолютно не годились для нынешнего события. Забота Рэнда согрела ей сердце так же, как согревало его прикосновение.
— Я старался. — Он снял через голову рубашку, придвинул стул и, присев на край ванны, принялся разуваться.
— Просто чтобы удостовериться, что я правильно истолковала твои намерения, — насколько я понимаю, ты собираешься присоединиться ко мне?
— Ну разумеется. — Его губы изогнулись в коварной улыбке. — Ты не против? — Он встал и снял бриджи.
Она пропустила вопрос мимо ушей и взглянула на него вызывающе.
— А прежде когда-нибудь бывало, что эту ванну принимали сразу двое?
— Дай подумать… — Рэнд глубокомысленно наморщил лоб и подошел к краю ванны. Он явно намеревался забраться в ванну, и, несомненно, на уме у него было вовсе не купание. — Разве что она?.. Нет. Или та, с которой мы… — Он широко улыбнулся и покачал головой. — Нет. Никогда.
— Ты уверен?
Неужели ей когда-нибудь надоест смотреть на него обнаженного? А он определенно стоил того, чтобы на него смотреть… Шрам был розовый, сморщенный, довольно свежий. Джоселин надеялась, что когда-нибудь муж расскажет ей, как получил его.