— Вот уж чего нет, того нет, — подала голос Айви.
— Я бы смело назвала их уродинами, — кивнула Рози.
— Уродины — все-таки очень резкое слово, — пробор мотала Джоселин. — Может быть, и подходящее, но все-таки слишком резкое.
Рози еще раз оглядела мужчин с головы до ног.
— Джентльменами они были очень даже хороши собой, но дамы из них получились даже нисколечко не миловидные.
— Не знаю, обижаться на это или гордиться. — Алексис примерил капор из итальянской соломки, который Флера отыскала в шкафу с платьями бабушки Рэнда.
Эти капоры с широкими полями, хотя и давно уже вы шли из моды, лучше всего способны были скрыть лиц новоявленных дам.
— Естественно, гордиться, — сухо откликнулся Рэнд. — Разве не предпочтительнее для мужчины, чтобы его назвали безобразной, а не хорошенькой женщиной?
— О нас, кажется, нельзя сказать, что мы большие модницы, — заметил Алексис с несколько недовольным видом.
— Хм!
Флоре явно хотелось возразить что-то, но она прикусила язык. Экономка любезно пожертвовала свои лучшие платья, и ей не слишком приятно было слышать, что они устарели. Особенно после того, как она с помощью других горничных быстро пришила к подолам широкие кружевные оборки с целью насколько возможно скрыть тот факт, что дамы чересчур высоки ростом, что ноги их необычно велики, а под юбками надеты бриджи и мужские сапоги.
Джоселин пообещала себе возместить Флоре ее жертву нарядами самого модного фасона.
— Сомневаюсь, что нам придется опасаться за свою добродетель, — пробормотал Рэнд.
— Думаю, нет, по все же лучше быть начеку. Джоселин с усилием заставила себя говорить серьезно.
Она радовалась, что удалось так далеко продвинуться в процессе маскировки, и не хотела ненароком сболтнуть что-нибудь такое, что могло заставить мужчин передумать. Ни один из них не испытывал восторга от перспективы выдать себя за женщину, хотя оба и согласились, что это лучший вариант.
— К счастью, мы почти все время будем сидеть в экипаже. Если повезет, вас увидят только мельком.
— Я чувствую себя идиотом. — Рэнд выразительно посмотрел на жену. — Уродливым идиотом.
— Ваше платье по крайней мере неплохо сидит на вас, а мое мне мало. — Алексис вытянул вперед руки и попытался заглянуть себе за плечо. — Видите? Слишком обтягивает спину.
— Вероятно, дело в вашем бюсте. — Рэнд критически оглядел принца. — Платье не обтягивало бы вас так сильно, не будь он настолько большим. Мне он кажется чрезмерным.
Алексис изучающе посмотрел на свою слишком обильно набитую ватой грудь.
— Разве грудь может быть слишком большой?
— Настоящая, может быть, и нет, но в вашем случае… — Рэнд поморщился. — Она велика до нескромности.
— Вы уверены? — Алексис снова взглянул на свое отражение. — А я полагал, как раз подходящая для женщины моего роста.
— Возможно. Все дело, видимо, в том, что ваши груди несколько… — Рэнд склонил голову набок, — несимметричны.
Принц обеими руками принялся поправлять бюст. Айви захихикала, Рози прыснула в ладонь, Флора подозрительно закашлялась, а у Джоселин выступили на глазах слезы от усилий, которые она прилагала, что бы не расхохотаться во все горло.
— По-моему, теперь лучше, — сказал Алексис Рэнду. — Как вы думаете?
— Намного лучше, — серьезно кивнул тот.
— А я нахожу вас обеих просто… — Джоселин засопела, давясь от смеха, — очаровательными!
— Ах вот как! — Рэнд притянул жену к себе, и в его глазах блеснули озорные искры. — Значит, очаровательными?
— Честное слово, милорд, вы вполне привлекательны. — Она обвила руками его шею. — Бриллиант чистой воды. Звезда первой величины на небосклоне. Роза среди роз.
— Вы так говорите только потому, что я хорошенькая, — проворчал он.
— Вовсе нет, милорд, — распахнула она глаза.