— Но он, конечно же, подарил вам какую-нибудь безделицу в ознаменование такого события? Ожерелье или браслет… Которые прежде принадлежали его матери или бабке…
— Нет, ничего. — Она снова попыталась отнять руки, но назойливый принц держал их железной хваткой.
— В каждой семье есть какие-то побрякушки. — Он сосредоточенно сдвинул брови, затем лицо его прояснилось. — А как насчет драгоценных камней? Бриллианты, может быть, рубины…
— Нет. — Джоселин наконец освободилась и с досадой взглянула на собеседника. Алексис расспрашивал ее с такой же настырностью, с какой удерживал за руки. — Думаю, мне не придется рассчитывать на подобные подарки. Известно вам, что у вашего кузена совсем немного денег?
— Разве? — задумчиво произнес принц, и на его лице появилось странное выражение. — А я полагал…
— Что?
— Впрочем, не важно, — пожал он плечами.
— Поскольку Рэнда здесь нет, я, пожалуй, пойду… — Джоселин повернулась, но Алексис удержал ее за локоть и неожиданно привлек к себе.
— А я подарил бы вам драгоценности, Осыпал бы вас ими.
Молодая женщина с негодованием посмотрела на него в упор. Удивительно, что когда-то ей хотелось стать женой этого человека, принц он или нет!
— Довольно поздно говорить об этом. Пустите меня.
— Поздно? — Он перевел взгляд на ее рот. — Не знаю…
— Это смешно, Алексис. Если вы сейчас же…
Он впился в ее губы. Гнев и испуг захлестнули Джоселин. Она рванулась, но принц оказался сильнее, чем она ожидала.
— Немедленно отпустите мою жену!
Сердце Джоселин ушло в пятки, дыхание остановилось. Она с силой толкнула Алексиса, который в тот же миг разжал руки, и едва не потеряла равновесие. В дверях стоял Рэнд, высокий, красивый, чрезвычайно мрачный. Он окинул Джоселин взглядом с ног до головы, словно в поисках явных доказательств ее вины.
Она расправила плечи и подавила желание пуститься в оправдания. По тяжелому, грозному выражению глаз Рэнда и его окаменевшему лицу было ясно — оправдания будут тщетными. Рэнд скорее всего истолковал увиденное в самом худшем свете.
— Я рада, что вы соизволили наконец появиться. — Она подбоченилась. — Где же это вы пропадали с утра?
Рэнд устремил взгляд на Алексиса, но ответ адресовал Джоселин:
— Гулял.
— Ну и?.. — Джоселин шумно вздохнула. — Больше вы ничего не собираетесь добавить?
— Держите руки подальше от моей жены, — угрюмо сказал Рэнд принцу.
— Да не ему, мне! — фыркнула Джоселин.
— Нет.
— Почему же? — Она скрестила руки па груди. — Вы должны признать, что это выглядит дурно.
— Весьма дурно, — пробормотал Алексис.
— Сам знаю, как это выглядит, — отрезал Рэнд. — И еще я знаю, что увидел, войдя сюда!
— И вы собираетесь потребовать объяснений? — осведомилась Джоселин.
— Не от вас. — Он встретился с ней взглядом. — Я не такой уж болван, Джоселин, даже если порой и кажусь им. И со зрением у меня все в порядке, поэтому я могу определить, когда обнимаются по взаимному желанию, а когда нет.
Она широко раскрыла глаза.
— О чем вы?
— А о том, дорогая женушка… — Бомон с шумом выдохнул и возвел глаза к потолку. — Что, как мне ни трудно сохранять ясность мысли в вашем присутствии…
— Да? — Джоселин не могла скрыть своего нетерпения.
— Я большую часть дня провел в седле наедине со своими мыслями, и… — Слова явно давались ему с трудом. — Черт побери, Джоселин, я доверяю тебе!
Она изумленно уставилась на него, но тут же просияла.
— Как тому и подобает быть.
— Как тому и подобает быть, — глуповато улыбнувшись, повторил он.
— Исключительно трогательная сцена, и я признателен, что меня удостоили чести быть ее свидетелем, но вы должны знать, кузен… — Алексис придвинулся к Джоселин. — Несмотря на то, что она теперь замужем, я все еще питаю к ней определенные чувства.
Джоселин быстро отошла от принца.