Что мычишь?
Он только плечами повел. Он так показал мне: отцепись, брат, чего лезешь? Но меня разобрало.
Да точно видел. Ты в Подземном городе был? В каком-нибудь Подземном городе? Которые для развлечений?
Мм в смысле: какие-такие подземные города? А еще в смысле: чего зря брехать?
А может, ты жил в столице? В столице Совершенства ты жил? Ну, в последней настоящей столице? Раньше? А? Я там учился.
Ммм в смысле: нет.
Или в военном госпитале тебя лечили? Тут, на Зеркальном плато, был госпиталь Потом военные разбежались. Или ты лежал там? А? Болел? Ранили? А?
Ммнт! в смысле: заткнись.
Может, ты летал?
Что летал?
Тут я вижу, дело нечисто. Так он быстро ответил, так он быстро переспросил! Враз видно: как-то я его задел. Он, наверное, летал, как я, и я его тогда где-нибудь видел. Вот. Он летуном был. Но он об этом говорить не хочет ни с кем. И мне с ним об этом говорить не нужно, может быть, он рассердится. И я подумал: нет, не надо ему сейчас вопросы задавать, не люблю когда люди рассерженные. Зачем? Потом поговорим. Может, он захочет поговорить.
Огородник, давай, зайди ко мне. Когда сменимся и отоспимся.
Он так глядит на меня, ровно спросить хочет: зачем это ему ко мне идти? Но ничего он спрашивать не стал, молчит. И я ему тогда говорю, сам не знаю зачем:
Мм.
Что мычишь?
Он только плечами повел. Он так показал мне: отцепись, брат, чего лезешь? Но меня разобрало.
Да точно видел. Ты в Подземном городе был? В каком-нибудь Подземном городе? Которые для развлечений?
Мм в смысле: какие-такие подземные города? А еще в смысле: чего зря брехать?
А может, ты жил в столице? В столице Совершенства ты жил? Ну, в последней настоящей столице? Раньше? А? Я там учился.
Ммм в смысле: нет.
Или в военном госпитале тебя лечили? Тут, на Зеркальном плато, был госпиталь Потом военные разбежались. Или ты лежал там? А? Болел? Ранили? А?
Ммнт! в смысле: заткнись.
Может, ты летал?
Что летал?
Тут я вижу, дело нечисто. Так он быстро ответил, так он быстро переспросил! Враз видно: как-то я его задел. Он, наверное, летал, как я, и я его тогда где-нибудь видел. Вот. Он летуном был. Но он об этом говорить не хочет ни с кем. И мне с ним об этом говорить не нужно, может быть, он рассердится. И я подумал: нет, не надо ему сейчас вопросы задавать, не люблю когда люди рассерженные. Зачем? Потом поговорим. Может, он захочет поговорить.
Огородник, давай, зайди ко мне. Когда сменимся и отоспимся.
Он так глядит на меня, ровно спросить хочет: зачем это ему ко мне идти? Но ничего он спрашивать не стал, молчит. И я ему тогда говорю, сам не знаю зачем:
Огородник, у меня кофе хорошее есть, очень хорошее.
Сказал, а самому жалко стало. Кофе мало у меня совсем. Выпьет мой кофе.
Лучше ты ко мне зайди, Капрал. Зайдешь ко мне.
Голос у него какой! Ничего особенного не сказал. А мне уже хочется побежать, все сделать, как он велел. Вот. Я даже испугался. Откуда такая сила у него?
Давай, Капрал. У меня шоколад есть. Настоящий. С Терры Второй привезен. А кофе свой захвати, пригодится.
Это он все гораздо мягче сказал. Он вроде бы не хотел меня голосом своим испугать, потому и гораздо мягче голос сделал. У Хебберши инфоскон есть. Плохой, плохо работает. Но есть. Он один на весь Поселок, только у Хебберши. И вот она ловит каналы, чего-то тыкает, подстраивает, деловая И Огородник как она. В смысле, голос подстроил свой. Как канал в инфосконе. Только что войну показывали, а тут будто бы для детей программа. Но это хорошо, что он мягче сделал. Так лучше. Я грубых людей не люблю. И злых людей тоже не люблю. Зачем это?
Ладно. Я зайду.
Про шоколад он сказал, а у меня все в голове на старые дела повернулось. До Мятежа еще. Я шоколад вспомнил. Я его ел. Вот. Я его ел очень давно, до Мятежа, до всех дел. Он нежный, сладкий, как хорошая жизнь. Вот, я когда отравился, то уже потом не ел его, я его даже не видел. Всего не хватало, ботинок не хватало, какой там шоколад! Вот. Ага. Когда я на войне отравился Страшно, лучше не думать А раньше я летал. Я был стювардом на лайнере «Виктория». О! Там шоколада было завались. О! О! Очень много. Я ходил на лайнере до Марса. И до Терры-2. И до Нью-Скотленда. И до самой Земли! Я был на самой Земле, в городе Майами. И на Терре-2 я был. В городе Ольгиополе. И еще много где. Я летал. Вот. Я был летун. До Мятежа, до всех дел. Вспомнишь и трясет. И весь холодеешь. И трясет, трясет, особенно руки трясутся Какая жизнь была Может, все мне привиделось? Ну, когда отравился Нет, все было, другие люди похожие вещи рассказывают. Вот, например, Лудаш. И Таракан. У Хебберши, когда она дает свой инфоскон посмотреть, такие там известия, будто где-то сейчас вроде вроде как раньше. Может, оно так и есть. Но Хеббершу редко кто может уговорить дать посмотреть. Если только дать ей что-нибудь. Она жрать страсть как любит. Тощая, а пожрать любит. Я спросил Таракана раз: «Там живут как раньше. А мы чего же?» А он мне сказал: «Тебе не все равно?» Вот он так сказал, и я не знаю мне все равно или нет
Шоколад. Вот. Да.
Я к тебе точно зайду, Огородник.
Угу.
И я затыкаюсь. Нет, мне, понятно, очень хочется узнать, где я его видел. Я уже почти вспомнил. Но не совсем. Это как сон хватать рукой: вот он есть, и вот его нету Спрашивать ни о чем я не буду. И я не стал спрашивать. Потом вспомню.