Капитан глазами пошарил-пошарил, ответ он словно бы глазами искал, и говорит ей:
Хорошо. Я отдам соответствующие распоряжения Вольфу.
Пауза. И добавил:
Вы двое. Поговорим и свободны от дозора. Оба.
Пауза. Еще добавил:
Ханна, обработай этому типчику ожоги. Прямо сейчас.
Я подумал: вот сейчас Ханна заспорит, заругается. Вот. Что Огородник дурак и свинья. А дурака и свинью зачем обрабатывать? Нет, другой человек Ханна. Молча кивнула Ханна. Примерилась к Огороднику.
Садитесь.
Спасибо.
Это уже он ей сказал.
Завозилась Ханна вокруг него, а Капитан разговор свой важный дальше потянул:
Ошибка исключается?
На все сто.
Откуда бы это взялось?
Сам голову ломаю. Пошлю запрос в штаб ограниченного контингента, может тамошние ребята знают больше нас.
Я удивился. Где терранцы и где мы! Чего это они с нами возиться будут? Чего это они Огороднику ответят? Кто он там такой, чтобы отвечать ему? И как это он запрос пошлет? Чем это? И я спросил:
А ты разве можешь?
Могу, Капрал.
Капитан поморщился сильно. Больше я ничего не спрашивал. А то опять начнет морщиться, а мне неприятно
Если ты думаешь, что я больше об этом знаю, чем рассказал, Огородник, то напрасно. Ноль информации. Ноль идей.
Понятно. Может, они поумнели?
Людаки что ли?
Да.
Вряд ли.
Почему?
Сразу как они появились, были почти как люди. По уму четырех людаков можно было приравнять к трем людям. Условно. Потоми трех к двум. Теперь людак вроде половинки человека. Быстрый, зараза, но больше, чем на пяток движений вперед думать не может. Это я тебе говорю. А я сведения о них коплю как об условном противнике. И больше меня о людаках и быкунах на Плато не знает никто.
И повторил:
Это я тебе говорю!
Иными словами, они, наоборот, глупеют?
Точно схвачено
Этому хватило ума, чтобы поливать нас огнем.
Но не хватило ума убить.
Ханна вздрогнула тогда. Никто не заметил, я только заметил.
Повезло. И потом я еще не совсем разучился
Да понимаю я.
Капитан поскреб в лохмах своих. Долго скреб, основательно. То медленно, то быстро. Когда медленно, наверное, это мысли у него были. А когда быстро мыслей, значит, не было.
Знаешь, в конце Мятежа да уже и Мятеж весь в фук вышел, уже неразбериха стояла первых людаков хотели к военным делам приспособить. При людях-то они куда сообразительнее, чем сами по себе. Сами по себе людаки стая. А хороший специалист может в них кое-что вколотить на уровне
рефлекса.
Да. Как в цирке дрессируют. Только навык надолго остается. Это я тебе говорю.
Цирк Цирк? Цирк это что такое? Забыл уже. Ведь помнил. Был какой-то такой цирк
Специалист, говоришь
Оба они замолчали. Думали: откуда специалист? И я тоже думал: откуда специалист? Ну и не знаю. Равнина не для нас. Там кошмар же. Ужас. Дикие. Отрава. Ради ради радиациция. Плохо, очень плохо.
Тут Ханна работу свою доделала. Огородник ей кивнул и улыбнулся. А она посмотрела на его лицо внимательно и не улыбнулась. Наверное, хотела. Но удержалась. И пошла-пошла к дверям, ничего никому не говоря. Потом обернулась.
До свидания.
И опять пошла-пошла. И опять обернулась:
На днях зайди, Огородник, сделаю тебе перевязку.
Я зайду, Ханна. Обязательно.
Ушла. Очень она вкусно пахнет.
Огородник, я не знаю.
Ой-ой!
Я удивился: когда это Капитан говорил, что вот он чего-то не знает! Никогда не говорил. Он всегда все знает, а мы на него очень надеемся Вот. А тут он не знает! Страшно.
Огородник, наведи справки.
Да.
И еще: будешь ходить в дозор через сутки.
Я понял.
Ты, и еще человек семь надежных ребят. А с вами будет целая орава шалопутов. Только не проморгайте.
Кивнул Огородник. И я кивнул. Интересно, а я надежный парень или шалопут?
Напоследок выдал нам Капитан премиальные две банки рыбных консервов Огороднику и две банки рыбных консервов мне. А это большое дело. Потому что больше двух банок рыбных консервов у меня было последний раз о! да. Когда первого быкуна поселковые увидели и убили. Тогда Лудаш целый склад нашел. Военный. Там много всего было. Четыре года назад, то ли даже больше четырех уже
Я обрадовался.
Мы идем с Огородником по хибарам по своим. Он мне и говорит:
Выспишься заходи. Угощу тебя.
Да. Зайду я. Да.
И он пошел-пошел. К себе. А я думаю: «Чем ты меня угостишь-то, когда у меня целых две банки рыбных консервов!» Но это я зря так думал.
Иду, тяжело мне. Я устал, все болит, одежда тяжелая, мокрая, банки тяжелые. Спать хочется страсть как. Вот. Едва иду. Добрался вот. Кофе делать затеял, но потом немощь одолела и решил я передохнуть чуток, посидеть. Сел на кровать. Ох и устал же я
Глава 4. На вершине
11 вандемьера 2146 года.
Планета Совершенство, поселок Гельвеция, южная окраина риджна Шеппард.
Старший инспектор биоаварийной службы Эрнст Эндрюс, 20 лет.
В то утро мне повезло. И еще раз повезет на закате. А в целом день был хуже некуда. Меня как будто засунули в мясорубку и поворачивали ручку до тех пор, пока все прочное не оказалось сломанным.
На рассвете прибыл Грегор.
Сказать, что он устал, как собака, ничего не сказать. Когда я увидел его, распластавшегося в кресле, руки висят как веревки, глаза закрыты, и весь он вроде мешка с песком, то первым делом подумал: «Помер Грегор. Приехал, свалился и помер». В первую секунду я не испугался и даже на жалость меня не пробило. Сам был никакой. Двое суток не мылся, на сон у меня было всего четыре часа и, кроме того, в последнее время сразу после пробуждения ужас подступал мне к горлу. Тяжелый мертвящий ужас. Каждый день начинался с ожидания: убойный сегодня будет вылет или не убойный? За последний месяц мы похоронили отряд Овакимяна, отряд Лойера и Марту великолепную безотказную Марту, самую опытную среди нас, самую красивую на Станции, да и самую идейную, наверное Одним словом, на Грегора просто не осталось жалости. За спиной у меня тявкнула Щепка: «Еще один» и тут он пошевелился. Живой. Твою мать, живой. Радоваться тоже сил нет.