Она закрыла глаза, припоминая.
Вот девочка произносит слова из книги, и лежащая перед ней деревня рассыпается в пыль. Вот женщина произносит слова, что выдёргивают мёртвых из могил, будто сорняки. Вот новые и новые женщины, новые и новые книги. Так быстро, что даже не видно. Ревущий ветер. Чёрные тучи, застилающие солнце.
Сафи открыла глаза.
А самое страшное в моём видении, сказала она, это когда все видения прекратились. Как будто бы больше не на что было смотреть.
Они постояли молча. Сквозь щели в Рубеже свистел ветер, заглушая ритмичный визг пил, доносящийся из большого здания.
Вы, пожалуйста, не думайте плохо о моём папе, сказала Сафи. Он на самом деле не хочет помогать Сордусу. У него просто нет выбора.
Она провела пальцами по ближайшему гримуару, обложка которого была белой, как слепящая вьюга.
Папа говорит, эти книги самые опасные штуки на свете.
Кара перехватила Сафину руку и отвела её от гримуара.
Твой папа прав, сказала она.
21
На следующее утро Кара проснулась рано: ей не терпелось спуститься под землю. Надо было рассказать Риготт про гримуары. Старейший враг Сордуса наверняка поймёт, что он замышляет. Может быть, она даже знает, как его остановить
Однако по пути к шахте полил дождь. Утро было тёплое, но капли врезались в шею и руки Кары холодными ледорубами. С каждой минутой ливень становился сильнее, под ногами раскисло и захлюпало. Карины волосы прилипли к голове.
На сегодня всё отменяется, сказал Брим. Возвращаемся в деревню.
Свежий ожог багровел у него на лбу, и сквозь густую бороду виднелась новая рана. «Да, неласково обошлись с ним сегодня новорождённые гримуары!»
Это же всего лишь дождь, меня он не беспокоит, возразила Кара.
Шахта и так не слишком надёжна! крикнул в ответ Брим. А в дождь и подавно. Начнём спускать клетку, земля может обрушиться, и останешься в этой пещере навсегда. Это тебя не беспокоит?
Хотя Брим говорил резким тоном, в его голосе Каре послышались озабоченные нотки. «Он совсем не плохой человек, подумала она. Он просто пленник здесь. Как и я».
Когда они вернулись в хижину, Кара юркнула под одеяло и тотчас же заснула. За прошедшие несколько месяцев она научилась не только магии, но и кое-каким практическим вещам. И не последней из них было то, что когда есть возможность спать надо спать.
Проснулась она уже под вечер. Дождь перестал. Кара зашнуровала башмаки, собираясь немедленно отправиться в пещеру Риготт, но Брим её уведомил, что придётся обождать до тех пор, пока шахта не просохнет.
А долго надо ждать? спросила Кара.
Дня два, не меньше, ответил Брим. А то и больше, если новая гроза случится. В воздухе пахнет грозой.
Сордус будет недоволен.
Брим пожал плечами.
Есть вещи, которые неподвластны даже Лесному Демону, отвечал он. Ты лучше отдыхай пока. Он наверняка рассчитывает, что ты наверстаешь потерянное время, когда шахта снова станет доступна.
А где Тафф?
Тут у нас есть место, где после сильного дождя собирается вода и получается нечто вроде прудика. Но он быстро пересыхает. Дети любят там купаться, пока есть возможность. Сафи повела твоего брата туда.
Как это мило с её стороны, сказала Кара.
В Кале-Мальте не так уж много детей её возраста, объяснил Брим. На самом деле, в Кале-Мальте вообще не так уж много детей.
Что ж, тогда это хорошо. Что они с Таффом подружились.
Да, наверно
Когда Брим ушёл, Кара решила пройтись. Идя по главной улице, она была изумлена тем, какие разные лица попадались навстречу: чернокожие и бледные, голубоглазые и кареглазые
«Как это место непохоже на Де-Норан!» думала она.
Улица, изборождённая колеями, грязная после давешнего ливня, шла параллельно Рубежу, и время от времени Каре попадались люди, беседующие с его шевелящимися ветвями. Иные говорили вполголоса, другие разговаривали более непринуждённо. «Близких навещают, подумала Кара, как на кладбище». Мальчик надел венок на кривой сук, отдалённо напоминающий согбенные мужские плечи, и Кара отвела взгляд, не желая подсматривать за чужой скорбью.
Наконец улица начала забирать в сторону от Рубежа. Кара миновала ещё нескольких деревенских. Большинство из них несли на голове корзины и смотрели прямо перед собой. Только один человек обратился напрямую к Каре. Она чуть не вскрикнула от неожиданности, когда он рухнул перед ней на колени.
Наконец улица начала забирать в сторону от Рубежа. Кара миновала ещё нескольких деревенских. Большинство из них несли на голове корзины и смотрели прямо перед собой. Только один человек обратился напрямую к Каре. Она чуть не вскрикнула от неожиданности, когда он рухнул перед ней на колени.
Ты освободишь нашего повелителя! зашептал он. Он откинул капюшон фиолетового плаща, выставив напоказ изогнутый шип, продетый в переносицу. Мы поём о тебе! Поём твоё имя!
Кара попятилась. Мужчина некоторое время следовал за ней, хотя ближе подойти не пытался. В конце концов он свернул с дороги и вошёл в ветхое здание, обмазанное каким-то густым, смолистым веществом. Крыша здания была покрыта рядами звериных шкур. Изнутри доносилось пение и стенания там явно проходило какое-то многолюдное сборище.