А как бы среагировал Рамиэль, узнай он, что муж Элизабет в ответ пригрозил отобрать ее сыновей? Элизабет неуверенно вздохнула и повернулась лицом к графине.
— Спасибо за то, что вы пригласили меня разделить с вами купание. Эти впечатления надолго запомнятся мне.
Элизабет невольно отшатнулась от бледной тонкой руки, смахнувшей с ее щеки влагу. Графиня, полюбовавшись на свою работу, вновь протянула руку и стряхнула капли воды с другой щеки.
— Вы можете приходить сюда купаться, когда пожелаете. Я прикажу своим слугам, чтобы они пускали вас в дом в любое время. Моя единственная просьба заключается в том, чтобы вы не купались одна. Жозефа всегда должна вас сопровождать; если в воде с вами что-нибудь случится, она спасет вас.
Старой служанке, наверное, было лет восемьдесят, и весила она вполовину меньше Элизабет.
— А кто спасет Жозефу? — едко поинтересовалась Элизабет.
В ответ раздался веселый смех.
— Не судите о людях по их внешнему виду. Маленькие часто оказываются на удивление сильными. А теперь нам следует выйти из воды, иначе мы покроемся морщинами. Жозефа!
Старая арабка как по волшебству появилась с двумя полотенцами в руках. Элизабет вздрогнула. Она не слышала, как служанка вернулась после выполненного поручения графини.
В эту минуту легкое движение воздуха сообщило о чьем-то присутствии. Рамиэль, а это был он, сделал несколько шагов в сторону Элизабет. Властная рука графини его остановила.
— Если присутствие моего сына смущает вас, Элизабет, я велю ему уйти.
В прекрасных бирюзовых глазах Рамиэля застыла боль. Если сейчас, в этой гостиной она откажет Рамиэлю перед лицом его матери, она больше никогда не увидит своего учителя. Они больше не будут вместе танцевать. И она никогда не услышит, как его мягкий, волнующий голос назовет ее» дорогая «. Элизабет с облегчением выдохнула.
— В этом нет никакой необходимости.
Через секунду перед ней уже стояла Жозефа с большим медным подносом в руках. Морщинистые веки старухи были опущены.
Элизабет внимательно наблюдала за происходящим. Рамиэль забрал у старой арабки тяжелый поднос и поставил его на стол перед графиней. Жозефа разразилась очередной тирадой на арабском. Рамиэль, не сводя своих бирюзовых глаз с бюста Элизабет, ответил служанке на ее родном языке.
— На английском, пожалуйста, — сделала замечание графиня. — Рамиэль, ты можешь сесть.
Тот расположился на ковре рядом с дамами, ловко скрестив ноги. Шейх в коричневом шерстяном костюме и твидовом пиджаке. Элизабет поправила свой наряд и чуть не соскользнула с кушетки прямо к нему на колени. Шелковая обивка оказалась более скользкой, чем мокрый лед.
Графиня принялась разливать кофе. Аромат крепкого, сладкого напитка щекотал ноздри. И тут Элизабет задала вопрос, который мучил ее с тех пор, как она познакомилась с графиней:
— У Рамиэля глаза отца?
Мать и сын весело рассмеялись. Элизабет напряглась. Она не любила быть объектом насмешек.
— Извините меня за мое любопытство.
— Это вы нас извините за нашу грубость. — Графиня протянула Элизабет изящную кофейную чашку на блюдце, ее тонкие края украшала позолота. — Мы до сих пор не можем решить, которая из семей одарила Рамиэля такими глазами. Совершенно точно, что не моя. С другой стороны, среди родных его отца тоже никто не мог похвастаться ничем подобным. Так что можно сказать — Рамиэль единственный в своем роде.
Да, Элизабет тоже так подумала, когда впервые увидела его. Лорд Сафир протянул ей блюдо с липкими на вид сладостями.
— Это пахлава, смесь теста и орехов в меде. Жозефа готовит ее лучше всех на Востоке, впрочем, как и на Западе.
— Это любимые сладости Рамиэля, — мягко добавила графиня.
Интересно, она послала за сыном, когда они купались? Элизабет торжественно взяла маленькое золотистое печенье, посыпанное орешками. Затем Рамиэль предложил блюдо графине.