Незнакомец отступил к стене. Сжавшийся, собранный, чуткий. Меч он держал обеими руками, водя острием по воздуху. Никто не шевелился. Страх, как холодная грязь, облепил лица, связал члены, заткнул глотки.
В трактир с шумом и лязгом ворвались трое стражников. Видимо, находились неподалеку. Обернутые ремнями палицы были наготове, но, увидев трупы, стражи тут же выхватили мечи. Ривиец прильнул спиной к стене, левой рукой вытащил из-за голенища кинжал.
Брось! рявкнул один из стражников дрожащим голосом. Брось, бандюга! С нами пойдешь!
Второй толкнул стол, мешавший ему зайти ривийцу сбоку.
Жми за людьми, Чубчик! крикнул он тому, что стоял ближе к двери.
Не надо, проговорил незнакомец, опуская меч. Сам пойду.
Пойдешь, пойдешь, сучье племя, только на веревке! заорал тот, у которого дрожал голос. Кидай меч, не то башку развалю!
Ривиец выпрямился. Быстро перехватил меч под левую руку, а правой, выставив ее в сторону стражников, начертил в воздухе сложный знак. Сверкнули набивки, которыми были густо покрыты длинные, по самые локти, манжеты кожаной куртки.
Стражники моментально отступили, заслоняя лица предплечьями. Кто-то из гостей вскочил, другой помчался к двери. Женщина снова завопила. Дико, пронзительно.
Сам пойду, повторил незнакомец звучным металлическим голосом. А вы трое впереди. Ведите к ипату. Я дороги не знаю.
Да, господин, пробормотал стражник, опустив голову, и, робко озираясь, двинулся к выходу. Двое других, пятясь, вышли следом. Незнакомец, убрав меч в ножны, а кинжал за голенище, пошел за ними. Когда они проходили мимо столов, гости прикрывали лица полами курток.
2Велерад, ипат Вызимы, почесал подбородок и задумался. Он не был ни суеверен, ни трусоват, но перспектива остаться один на один с белоголовым его не прельщала. Наконец он решился.
Выйдите, приказал стражникам. А ты садись. Нет, не тут. Туда, подальше, если не возражаешь.
Незнакомец присел. При нем уже не было ни меча, ни черного плаща.
Слушаю, сказал Велерад, поигрывая тяжелой булавой, лежащей на столе. Я Велерад, ипат, то бишь градоправитель Вызимы. Что скажешь, милсдарь разбойник, прежде чем отправиться в яму? Трое убитых, попытка навести порчу недурственно, вовсе недурственно. За такие штучки у нас в Вызиме сажают на кол. Но я человек справедливый, сначала выслушаю. Говори.
Ривиец расстегнул куртку, извлек из-под нее свиток из белой козловой кожи.
Это вы на дорогах по трактирам приколачиваете, сказал он тихо. То, что тут написано, правда?
А, буркнул Велерад, глядя на вытравленные на коже руны. Вон оно дело-то какое. Как же я сразу-то не сообразил. Ну да, правда. Самая что ни на есть правдивая правда. Подписано: Фольтест, король, владыка Темерии, Понтара и Махакама. Ну а коли подписано, стало быть, правда. Но руны рунами, а закон законом. Людей убивать не позволю! Усек?
Ривиец кивнул понял, мол. Велерад гневно засопел.
Знак ведьмачий при тебе?
Незнакомец снова полез за полу куртки, вытащил круглый медальон на серебряной цепочке. На медальоне была изображена ощерившаяся волчья морда.
Как звать-то? Мне воще-то все равно как, спрашиваю не из любопытства, а для облегчения беседы.
Геральт.
Геральт так Геральт. Судя по выговору из Ривии?
Из Ривии.
Так. Знаешь что, Геральт? Об этом, Велерад хлопнул ладонью по козловой шкуре, забудь. Выкинь из головы. Это дело серьезное. Многие пробовали. Это, брат, не то что пару-другую голодранцев прикончить.
Знаю. Это моя профессия, милсдарь ипат. Написано: три тысячи оренов награды.
Три тысячи, выпятил губы Велерад. И принцесса в придачу, как людишки болтают, хоть этого милостивый Фольтест не написал.
Принцесса мне ни к чему, спокойно сказал Геральт. Он сидел неподвижно, положив руки на колени. Написано: три тысячи.
Ну, времена, вздохнул градоправитель. Ну и паршивые же пошли времена! Еще двадцать лет назад кто бы подумал, даже по пьянке, что такие профессии появятся? Ведьмаки! Странствующие убийцы василисков! Ходящие, словно точильщики, по домам истребители драконов и топляков. Геральт? В твоем цехе, ведьмаковском, пиво пить дозволено?
Вполне!
Велерад хлопнул в ладоши и крикнул:
Пива! А ты, Геральт, садись поближе. Чего уж там.
Пиво было холодное и пенистое.
Ну, говорю, времена настали, снова затянул Велерад, прихлебывая из кружки. Дерьма всякого развелось. В Махакаме, в горах, нечисть кишмя кишит. По лесам раньше волки выли, а нынче, понимаешь, упыри, боровики всякие, куда ни плюнь оборотень или какая другая зараза. По селам русалки да нищенки детей умыкают, уже на сотни счет пошел. Хвори, о каких раньше никто и слыхом не слыхивал. Прям волосы дыбом встают. Ну и еще это вот, для комплекта! Он толкнул свиток по столу. Неудивительно, Геральт, что на вас такой спрос.
Это, градоправитель, королевское обращение, поднял голову Геральт. Подробности знаете?
Велерад откинулся на спинку стула, сплел пальцы на животе.
Подробности, говоришь? А как же, знаю. Не то чтоб из первых рук, но источники надежные.
Это мне и надо.
Уперся, стало быть. Ну, как знаешь. Слушай. Велерад отхлебнул пива, понизил голос. Наш милостивый Фольтест, когда еще в принцах ходил, при старом Меделе, показал, на что способен, а способен-то он был на многое. Мы надеялись, что со временем это пройдет, ан нет. Вскоре после коронации, тут же после смерти прежнего-то короля, Фольтест превзошел самого себя. У всех у нас челюсти отвалились. Короче: заделал дитятко своей сестрице Адде. Адда была моложе его, они всегда держались вместе, но никто ничего не подозревал, ну разве что королева В общем, глядь, а Адда уже во-от с таким брюхом, а Фольтест начинает заводить разговоры о свадьбе. С сестрой, понял, Геральт? Положеньице сложилось хуже некуда, а тут аккурат Визимир из Новиграда задумал выдать за Фольтеста свою Дальку, прислал сватов, а нам, понимаешь, хоть держи королька-то нашего за ноги-руки, потому как он вознамерился гнать сватов взашей. Ну, обошлось, и слава богам, иначе-то оскорбленный Визимир кишки б из нас повыпускал. Потом, не без помощи Адды, которая повлияла на братца, нам удалось отсоветовать сопляку без времени в женихи лезть. Ну а тут Адда возьми и роди, в положенное время, а как же. А теперь слушай, потому как тут-то и началось. Того, что выродилось, почти никто и не видел. Ну, там, одна повитуха выскочила в окно из башни и убилась насмерть, другая спятила и до сих пор не отошла. Потому-то я и думаю, что ребеночек, дитятко королевское, не из красавцев выдался. Девчонка. Впрочем, она тут же померла, никто, сдается мне, особо не спешил пуповину перевязывать. Адда, на свое счастье, родов не пережила. А потом, братец ведьмак, Фольтест в очередной раз сглупил. Ублюдка-то надо было спалить иль, может, закопать где-нито на пустыре, а не хоронить в саркофаге да упрятывать в подземельях дворца.