Глава 2
Опыт не улучшил никого;
те, кого улучшил, врут безбожно;
опыт это знание того,
что уже исправить невозможно.
Я еле успел увернуться, кулак проехал по скуле, разрезав перстнем кожу до крови. Его товарищ попытался схватить меня сзади за корпус. Еще один наивняк. Русина хорошо учили уходить от таких захватов. Притоп каблуком по стопе заднего, новый крик и хруст. Руки разжимаются, выворачиваю правую руку стиляги за запястье в обратную сторону, с громким щелчком ломаю что-то в предплечье. Мельком вижу круглые глаза Виктории. Ее ладони прижаты ко рту, рядом толпятся москвичи, слышны свистки милиции.
Думать особо некогда, на меня нападают сразу трое. Мешая друг другу, они суматошно бьют руками и ногами. Я блокирую, вхожу в клинч. Чей-то ботинок попадает в витрину Елисеевского. Та лопается со звоном, обдавая нас осколками. Кому-то пробивает голову, и на меня хлещет кровь. Наконец появляется милиция. Сразу несколько сотрудников начинают растаскивать нас, валя на землю. Я не сопротивляюсь. На меня надевают наручники и волокут к «козлику», чье завывание уже собирает просто огромную толпу. Вика бежит рядом. Ее руки все так же прижаты ко рту, прическа растрепалась.
Из скулы течет кровь, рубашка вся в красных пятнах. Нас прислоняют к милицейской машине, начинают обыскивать. Оперативники притаскивают все новых стиляг. Некоторых долговязого и толстяка несут на руках. Подъезжают еще несколько служебных автомобилей, в том числе две «Скорые». От обилия милицейской формы начинает рябить в глазах.
Сижу в пятидесятом отделении милиции. Местные оперативники называют его ласково «полтинник». Весь обезьянник забит стилягами, мне выделили отдельный кабинет. Судя по плакатам и стенгазете, тут проводят лекции о политической обстановке. Рядом Вика, которая прижимает платок к моей скуле. Кровь уже остановилась, но я выгляжу все равно как объевшийся вампир.
А ты, Русин, оказывается, хулиган, Вика уже успокоилась и даже начала подтрунивать надо мной.
У чемпиона по боксу берут интервью, отвечаю я девушке анекдотом. Он говорит, как и положено, медленно, над каждым ответом подолгу думает: Вот, если вы заходите вечером в свой подъезд, спрашивает журналист, а там темно и вас ждет хулиган. Что вы будете делать? Ну Я хук справа в голову он падает. А если два хулигана? Ну Я первого хук справа в голову первый падает. Второго снизу в корпус второй падает. А если три хулигана? Ну Я первого хук справа в голову первый падает. Второго снизу в корпус второй падает. А третьего? Третьего? Ну третьего у меня день рождения.
Сзади раздается громкий смех. В дверях стоит Литвинов. Его смеху вторит Вика. Один я криво улыбаюсь. Скула болит, как бы не пришлось зашивать.
Просто красавец! Гэбэшник входит и усаживается напротив меня. Я был уверен, что мы увидимся, но чтобы так скоро?!
Что с ним будет? обеспокоенно спрашивает Вика.
С ним? Ничего. Даже благодарность объявим. Свидетелей уже опросили, наш поэт пресек хулиганский поступок. Хотя методы у тебя, конечно, Русин
Мы молчим.
Не думал пойти к нам, в контору? внезапно спрашивает Андрей. Парень ты боевой, имеешь награды. Я уже навел справки. Служил на турецкой границе, метким огнем из автомата сбил шпиона, который пытался ночью перелететь контрольную полосу на легком планере. Как ты, кстати, его в темноте заметил?
Случайно.
Это событие я успел мельком рассмотреть в памяти Русина.
Он все верно рассчитал. Перелетал темной облачной ночью. Но тут выглянула луна, ну и я стрельнул на всякий случай. Попал.
Как же он садиться собирался? удивилась Вика.
У него мощный фонарь на поясе был, а в тылу нашей заставы длинное колхозное поле начиналось
Я пожал плечами.
Так что? Сделать мне звоночек?
Оно мне надо работать в КГБ? Сначала училище, потом карьера службиста
Нет, спасибо, я покачал головой. Буду полезен Родине в другом качестве.
Это в каком же?
Скоро узнаете, я даже не сомневаюсь. Литвинов тяжело вздыхает: Ну что ж Тогда вы свободны, твой протокол допроса я из отделения изыму, для суда над стилягами будет достаточно показаний свидетелей. Вот, держи мой телефон.
Андрей нацарапал на бумажке номер. Протянул ее мне:
Будет что-нибудь интересное, звони.
А что именно считать интересным? удивился я, пряча бумажку в изгвазданный карман рубашки.
«Кортик» Рыбакова освежи на досуге, Андрей встал, подмигнул Вике.
Мы вышли из отделения милиции, медленно, держась за руки, побрели в сторону метро «Площадь Свердлова».
Успеваем? Вика задумчиво глядела вдаль.
Я посмотрел на часы.
Успеваем. Еще сорок минут до закрытия.
Не дергайся! Я сказала, не дергайся!
Вика все-таки решила зашить мне порез на скуле. После того как мы вернулись в МГУ, потащила в медицинский кабинет. Открыла его своим ключом, достала шовный материал.
Нет, ты точно пограничником был? Не дергайся!
Ты бы хоть обезболила, я скрипнул зубами. Зашивала Вика меня «по-живому». Единственное, что меня отвлекало от боли красивые ножки девушки под коротким белым халатом. И когда успела переодеться? Я только снял заляпанную и порванную рубашку, а она уже начала надо мной колдовать в халатике.