Последний. И всё. Больше не буду.
Больше никогда не буду стонать и кончать для тебя, под тобой, на тебе!
Лишь имитировать. Просто дай мне это почувствовать. Хоть раз. Один раз можно. Почувствую, успокоюсь, забуду. Сорву запретный плод, сожру, узнаю его вкус и пойду дальше.
Кирилл резко извлек палец из моего мокрого лона и
Засунул его себе в рот. Заскулил, закатил глаза, задвигал рукой по члену ещё жёстче, резче, одержимей. Облизал мои соки, пососал палец, снова ворвался в лоно пальцами и одновременно довёл нас до крышесносного оргазма.
Бл*яяяять!
Стоя на коленях на кровати, возвышаясь надо мной могучей горой, Кирилл захрипел, выругался, забился в бешеных конвульсиях, и, наконец, кончил мне на живот, жадно хватая губами воздух, с привкусом извращённого секса.
Горячие струйки спермы ударили по пупку. В пик оргазма меня выбросило в иное измерение. На миг я забыла обо всем на свете. В голове лишь бьётся сладкая дрожь, в глазах темнота, и мысли чистые, как слеза.
Ненавижууууу!
Кажется, я кричала это в бреду. Но, так, или иначе, когда почувствовала атомный взрыв внутри, до боли сдавшегося лона, вцепилась в его крепкую спину ногтями и, теряя здравое «я», прильнула всем телом к его телу, обменявшись с мужчиной не только невообразимыми ощущениями, но и фантастической, дарующей крылья, энергией.
После чего, ослабев до состояния выжатого овоща, обмякла под огромным, гранённым прессом. Покрытым испариной и горячей, липкой жидкостью.
Глава 17
Глядя на меня пьяными, уставшими глазами, с дрожью в пальцах, он бережно убрал с моего лица влажную прядь волос. Погладил костяшками по щеке, судорожно выдохнул и, непривычно ласковым тоном, прошептал:
Завтра утром сын снова к тебе вернётся. Отдыхай.
Ещё раз обходительно погладил по лицу. Коснулся приоткрытых губ мягкой подушечкой указательного пальца. Ласково очертил их контур, заставляя меня вздрогнуть, распахнуть глаза, удивиться и затаить дыхание.
В тот момент, в его глазах, глазах чистокровного зверя, не было прежней дикости. Там была наичистейшая нежность. И удовлетворение.
С ума сойти.
Честное слово, сейчас я словно увидела перед собой абсолютного иного человека. Противоположную копию того лжеца-Большакова, которого я знала с самой первой минуты нашего проклятого знакомства.
Нежным касанием заскользил вверх, к виску и, неожиданно, поморщился, а я дернулась. От того, что почувствовала жжение в области лба.
Рану, к слову, никто до сих пор не обработал.
Выругавшись сквозь стиснутые зубы, он произнес:
Сейчас принесу пластырь. Болит?
Уже нет. Вяло прошептала, плавно хлопнув ресницами.
Чем тебя так, а?
Пожала плечами.
Да какая разница!
Тебе то что?
Твоё дело трахать свою «на всё согласную» марионетку, а остальное тебя не касается.
Надо бы МРТ сделать. Завтра же попрошу Фёдора сопроводить тебя в нашу семейную клинику.
Ты смотри!
Заботливый какой.
И где же ты был тогда, когда меня тошнило и выворачивало наизнанку сутками напролёт? И низ живота кололо и резало? После первого раза?! Тогда почему-то не предложил помощи? А, выставив уродищем перед дружками, пнул на все четыре стороны. Я уже про роды молчу. И про то, как мне было плохо В первые дни после рождения сына.
Укрыл меня одеялом, прям как заботливый папочка, и не удержался, чтобы не вставить свои сраные пять копеек:
Думаешь, зачем мне это надо? Хм. Да всё просто любишь кататься, люби и саночки возить. К примеру, если ломается моя любимая тачка я её чиню. Чтобы продлить удовольствие. И дело не в жалости, Лили. А просто, в принципе. Ты теперь моя игрушка. За игрушками тоже нужно ухаживать, иначе, с ними не вкусно будет играть. Мы с тобой отлично проведём время. Ты меня, если честно, зажигаешь. Давно так охеренно не кончал. И не думал, что так бывает. Не думал, что ты такая сладкая.
Всё было бы ничего. И даже вечер эммм немного удался. Но последняя фраза, определённо, была лишней.
Злость и ненависть, приглушённые чередой оргазмов, вновь вернулись в первоначальном объеме. Когда он говорил эту дрянь я, накрывшись с головой одеялом, кусала край пододеяльника и старалась думать только о сыне, а его мерзость пропускать мимо ушей.
Мне не больно.
Не больно.
Не больно!
Кусок дерьма, он и в Африке кусок дерьма.
Справлюсь. Сильная. Как обычно.
Роды пережила и остальное проще простого.
Зато с Дениской всё будет хорошо.
Я в этом почему-то уверена на все сто процентов.
А теперь спи.
Набросив халат на восхитительную, натренированную фигуру, миллионер зашагал к двери, промолвив напоследок, нечто, вроде:
До встречи.
И горделиво хлопнул дверью.
***
Когда он ушёл, я практически сразу уснула, не в силах бороться с чудовищной усталостью. Под утро меня разбудил настойчивый грохот в дверь.
Резко вскочила с постели. Сначала, я, собственно, не поняла, где именно нахожусь. Но, осмотревшись по сторонам, мысленно чертыхнулась. А когда вспомнила в мельчайших подробностях всё то, что произошло вчера между мной и моим самым ненавистным в мире кошмаром, захотелось отхлестать себя по щекам от злости, на саму же себя, и экстренно промыть желудок.
В дверь снова забарабанили. На этот раз ещё настойчивей.