На что получила грубый и резкий ответ:
Замолчи! И остынь! Истеричка невменяемая!
Я кричала, пыталась вырваться, но он удерживал меня насильно в том проклятом ковше и держал до тех пор, пока я не перестала вопить и окончательно не выбилась из сил.
Как обычно, Большаков одержал победу.
Неожиданный бунт был моментально подавлен.
Когда я притихла, обхватив плечи руками, пытаясь согреться и заставить себя не дрожать, ненормальный ублюдок накрыл меня полотенцем, ловко подхватил на руки и вынес в гостиную.
Я промокла и замерзла до самых костей. Одежда превратилась в полупрозрачный, свисающий клочьями мешок. Но даже, несмотря на это, мне вдруг стало аномально жарко! А, секундой ранее, напротив, было чертовски зябко, после такого-то освежающего «Шарко». Причиной резкого скачка температуры тела послужило ощущение неожиданных, непривычно бережливых прикосновений.
Оказавшись в руках мужчины, на короткий миг я, наверно, забыла обо всём на свете. В том числе, как нужно дышать. Жить. И говорить. Я дрожала, стучала зубами, льнула к нему, пытаясь согреться. И больше не кричала.
Что тут сказать!
Большаков умеет управлять людьми. И подчинять их своей воле.
В который раз уже убеждаюсь. А я ничего не смогла сделать. Впала в глубокий транс. Виной всему его роскошное, ароматное тело,
Боже, клянусь! Я этого не хотела! Не хотела им восторгаться и прижиматься к упругому торсу в ответ на ласки ещё сильней. Моим телом, да и разумом тоже, управляло нечто сверхъестественное. Не логика, уж точно. Скорей всего, чувства. Сексуальное влечение. Или, первобытные инстинкты.
Кирилл положил меня на просторную двуспальную кровать, застеленную шёлковым покрывалом с ажурной вышивкой, а сам сверху склонился. Замер. Прищурился. Всматриваясь в моё лицо крайне внимательно. И от этого буравящего взгляда, у меня, скорей всего, началась лихорадка, как во время сильного гриппа.
Поверить не могу. ОН рядом. Настолько близко, аж дух захватывает и хочется провалиться сквозь пол. От ощущений его рук на моём теле. Горячего дыхания на моём лице. От ощущений повышенного внимания и запаха от которого, против собственной воли, начинаешь забываться, задыхаться, терять себя. И свою, мать её, гордыню.
Лёгким взмахом руки, Кирилл прикоснулся к моему подбородку. Провел кончиком пальца вдоль скулы, убирая с порозовевших щек влажные пряди волос, которые прилипли к коже в области лица, а также, осторожно коснулся к уже присохшей ране на лбу. При виде ссадины, оставленной похитителями, мужчина вдруг поморщился.
Мне показалось, или даже разозлился?
Что за хрень! Кивком указал на ту часть головы, где адски жгло и пульсировало. Ты что, мать твою, обдолбалась?! В чём дело, Демидова?
Это т-ты? я всё-ещё дрожала, и до сих пор не могла расслабиться. Украл Дениску?
Кого? выпучил свои огромные, янтарно-алые глазища, в радужке которых бурлила и пенилась опасная вулканическая лава.
Моего сына.
Совсем спятила? Агрессивный, нечеловеческий рык, вихрем вырвался из пасти этого бессердечного, эгоистичного нелюдя. Ты наркоманка что ли??
Поморщившись от грозного рыка, я поняла, что если буду махать кулаками и крыть мерзавца матом, то сделаю только хуже. Ну куда овечке тягаться с шакалом?
Былая уверенность растворилась в пустоте. На смену пришла безнадёжность и отчаяние. Теряя силы, обмякнув в его сильных руках, я ничего больше не придумала, как начать молить о помощи.
Унижаться. Реветь. И просить.
Да. Это было слабо и низко.
Но у меня не было иного выхода.
Кроме как подчиниться.
Уже в который раз я убедилась, что без денег, без власти, без богатых родственников, я никто. Пустое, грязное болото. Уж лучше пожертвовать внутренней гордыней, но снова увидеть сына, чем попробовать показать свой характер и уйти ни с чем. И никогда больше не взять на руки свой единственный и бесценный смысл жизни, никогда не услышать смех Дениски, никогда не почувствовать его запах, его тепло, его ответную любовь.
Пожалуйста, верни мне его, верни Я всё сделаю. Всё, как ты скажешь. Что ты хочешь? Что, Кирилл? Погрузившись в состояние глубокого аффекта, я потеряла контроль над собственными словами и действиями. Потому что хотела лишь одного. Вернуть любимого мальчика. Любой ценой. Абсолютно любой!
Накрыла скулы мужчины ладонями, с мольбой во взгляде, застонала, впервые назвав вслух начальника по имени, обратившись к нему на «ты».
Только не отбирай. Не отбирай Ради всего святого. Лбом к его лбу припала, закрыла глаза. Заплакала.
Он был в шоке.
Наверно, именно поэтому обвил меня обеими руками за талию, посадил к себе на колени и даже начал поглаживать. По спине. По волосам. По шее и ключицам.
Нежно так Чувственно.
И эти прикосновения успокаивали. Дарили тепло. Притупляли душевную боль. Благодаря чему, головокружение усилилось в разы. Но самое интересное голос Кирилла изменился. Интонация стала мягче, добрее. Он даже заикнулся. Видимо, от волнения.
А затем, обхватив мои, мокрые от слез щёки, своими горячими ладонями, заглянул в глаза и, требовательным, холодным басом прошептал:
Так, Лиля, расскажи всё по порядку. Что случилось? Иначе, таким образом, без конкретики, я тебе ничем не смогу помочь. Выключи эмоции. Успокойся. Попытайся расслабиться. Я весь во внимании. И, клянусь, я вообще не понимаю, в чем ты меня обвиняешь.