Неужели ты готов жизнь положить ради этих скотов? Выстрел был уже по колодцу. Видимо, все его перемещения были у Аркадьича как на ладони.
Скоты тут только вы. Семь мертвых, двое скоро помрут, а один, мразь поганая, сдохнет мучительно, как бешеная собака.
Дима ждал второго выстрела, чтобы окончательно перебежать к дому, но противник что-то медлил. Ожидание затягивалось, и Зорин решил действовать на свой страх и риск. Прикинув расстояние до угла дома, он присел и, попросив помощи у высших сил, рванул вперед. Нырнув за угол, прижался спиной к сырым бревнам и перевел дыхание. Выстрела в спину так и не последовало. Патроны закончились или заманивает? Такой вроде бы простой и в то же время сложный выбор. Пятьдесят на пятьдесят. Как у сапера. Дмитрий взглянул на зажатый в правой руке АКСУ. Так он ведь тоже не безоружен. Уперев приклад автомата в плечо, Зорин выглянул. Вокруг все было тихо. Никто не пытался выстрелить в него или причинить вред каким-либо другим способом. Глубоко вздохнув, он короткими шажками начал приближаться к открытой двери. Подойдя вплотную, Дмитрий прислушался. Внутри стояла тишина. Ситуация все больше напоминала засаду. Зорин попытался припомнить планировку дома. По логике вещей, в задней стене должно было быть окно в кухню. Решив не лезть напролом, Дима осторожно двинулся вдоль стены.
Обойдя дом, он увидел двустворчатое окно, которое, о чудо, было приоткрыто. Зорин, пригнувшись, прокрался к нему и заглянул внутрь. Как он и ожидал, окно вело в кухню. Виднелись печь и большой стол, заваленный кухонной утварью и человеческими останками. Дима осторожно открыл створки стволом автомата. Окно, вопреки ожиданиям, распахнулось совершенно бесшумно. Дмитрий всерьез задумался, когда же закончится эта полоса неожиданного везения?
Медленно подтянувшись на руках, он осторожно перебрался через подоконник. Ступив на кухонный пол, присел, взяв на мушку ведущую в комнату дверь. За дверью слышались кряхтение и невнятное ворчание. Иногда до него доносились отдельные матерные слова. Он на цыпочках подошел к двери и заглянул в щель.
В комнате, где он был накануне, все было перевернуто вверх дном. Предметы мебели, посуда и постельное белье в беспорядке валялись по полу. Около окна, прикрываясь опрокинутым на бок столом, сидел Аркадьич, глядя на переломленное двуствольное ружье. Вокруг в большом количестве валялись отстрелянные гильзы. У каннибала попросту закончились патроны.
Дмитрий выпрямился и пинком открыл деревянную дверь, направив на сидящего карабин. Аркадьич, не вставая, повернул голову:
Ну, вот и все, твоя взяла.
Он откинул в сторону бесполезное ружье.
Хотел же я тебя мимо пропустить, была у меня мыслишка, что добром знакомство с тобой не кончится. За каким лешим ты в мой дом полез, а? Чего тебе здесь понадобилось? Двадцать лет жили нормально, устоялось все как надо. Нет, понесло тебя куда-то. Сидел бы в своем Томске, не лез бы к другим.
Внезапно Аркадьич заплакал. Зарыдал, как провинившийся школьник, громко всхлипывая и размазывая кулаками слезы и сопли по и так не совсем чистой бороде. Зорин опешил от такой реакции. Опустив автомат, он молча стоял и смотрел на бьющегося в истерике у его ног старика.
Ну, чего стоишь! внезапно заорал Аркадьич, резко повернувшись к нему. Стреляй, сука, убей безоружного.
И с этими словами он выбросил правую руку вперед. Дима инстинктивно отшатнулся в сторону, и в каких-то паре сантиметров от его головы просвистел кухонный разделочный тесак. Раздался звенящий звук, и Зорин с удивлением уставился на дрожащий в дверном косяке нож.
Сука везучая.
Дмитрий повернулся к Аркадьичу. Тот по-прежнему сидел на полу. От былой истерики не осталось и следа. Рот кривился, скрип зубов, казалось, разносился по всей комнате, а глаза горели безумной ненавистью. Каннибал начал медленно подниматься с пола.
Сука! повторил он. Задушу!
Дико заверещав, он бросился на противника с протянутыми руками. Такой резкой атаки Дима никак не ожидал. Он шагнул назад, зацепился пятками за порог кухни и стал заваливаться на спину. Падая, он выстрелил два раза в сторону нападающего, не глядя, куда именно ушли пули. Упав плашмя на пол, откатился в сторону и, поднявшись на одно колено, не целясь, вслепую, еще четырежды нажал на спусковой крючок. Но все четыре пули ушли в пустоту. На Дмитрия никто не нападал. Из комнаты доносились приглушенные стоны. Зорин, не опуская ствола, подошел к двери и посмотрел. На полу, раскинув в стороны руки и ноги, лежал Аркадьич. Обе ноги его были навылет прострелены в области бедер. Каннибал корчился, прикусив губу и бессильно царапая ногтями грязные доски пола.
Дмитрий опустил автомат, понимая, что напасть людоед больше не сможет. Он почти со стыдом вспомнил тот внезапный приступ жалости, который чуть не стоил ему жизни. «Это ж надо было так обсохатиться!» с досадой подумал он. Аркадьич поднял голову и просипел окровавленными губами:
Ну, давай. Добивай.
Зорин покачал головой. Насчет этой твари у него имелись другие планы. Повесив оружие на плечо, он схватил людоеда за шиворот и поволок к выходу. Аркадьич в его руках задергался и застонал от боли. По полу за ним тянулся неровный кровавый след.