Убедившись, что Маттуил выслушает его, Флиск произнес:
Ты подчинишься генералу Форгайлу. Но сперва, Маттуил, ты поешь и выспишься. В таком состоянии и до несчастного случая недалеко.
А после того как поешь и отдохнешь, мы снова поговорим. Рукой, лежавшей на плече Маттуила, Флиск чувствовал, как напрягся юноша, а еще как он ослабел. Мы придумаем, что сделать, чтобы к следующей поставке ты мог остаться в лагере. Флиск подождал, пока юноша немного успокоится, подождал, пока из его мышц уйдет напряжение, и только тогда добавил: Когда будешь готов, когда решишь, что готов, когда ты вновь обретешь и здравый смысл, и душевное спокойствие, расскажешь мне о жестокости амиканцев.
Я сражался с ними в последней битве. Я видел, как амиканские магистры убивали своих раненых. Я и сам многое знаю о жестокости. Я годы не доверял генералу Форгайлу, пока не распознал свою собственную глупость. Теперь для меня он больше, чем просто союзник короля Бифальта. Он даже больше, чем мой друг. Это человек, которому я доверяю даже тогда, когда не могу доверять себе.
Маттуил сразу же нахмурился у него не было никаких причин полагаться на то, что он сейчас услышал, потом изучающе посмотрел на Флиска, пытаясь понять, что того тревожило и какова была его конечная цель. Затем кивнул и отвернулся.
Он не проронил больше ни слова. Его молчание говорило за него Маттуил не верил. Но он и не отстранил руку капитана, пока они шли к ближайшей столовой.
Херену Флиску пришлось довольствоваться этим туманным знаком.
Заместитель командира Уэйзел вернулся очень быстро, как и обещал. В полдень, не позже чем через тридцать дней после отъезда, он прибыл с оставшимися в его распоряжении гвардейцами и пятнадцатью подводами. На подводах стояли пять длинных орудий и десять средних, бочки с порохом и ящики с ядрами, обычными и цепными. Теперь гарнизон залива располагал двумя запасными длинными орудиями на случай непредвиденных поломок и орудиями среднего калибра в количестве, достаточном, чтобы оборудовать ими одну террасу полностью и еще часть другой.
Кроме того, Уэйзел привез с собой людей. На подводах с орудиями среднего калибра ехали тридцать амиканок.
Именно амиканок. Словно прибыли маркитантки.
Капитан Флиск смотрел на них в замешательстве. Генерал Форгайл был более прямолинеен. Он раздражительно потребовал от Уэйзела ответа:
По мнению королевы Эстии, мы нуждаемся именно в этом?
Не беспокойтесь, сэр. Уэйзел ответил более чем уверенно. Похоже, он был доволен собой. Я внес предложение, а королева одобрила. Некоторые из этих женщин так же сильны, как и мужчины. Можете сходить проверить их. Некоторые из них готовят лучше, чем вы. Я ел в вашей столовой. Я знаю, что говорю. Отдайте в их ведение свою кухню. Вы сможете найти лучшее применение для ваших поваров.
Признаюсь, что три или четыре из них не больше, чем просто служанки. Вы сможете найти лучшее применение для тех солдат, что прислуживают вам сейчас. А еще трое швеи. Я привез достаточно промасленной ткани для дождевиков, чтобы оградить по крайней мере несколько дюжин ваших рабочих от ветра и дождя. И, продолжил он с триумфальным видом, пятеро подмастерья колесных мастеров. Их учителя уверили меня, что их ученицы вполне способны смастерить намного более прочные колеса, чем те, на которых покоятся ваши орудия.
Кроме того, заключил начальник обоза, они вызвались добровольно. Во время старых войн женщины выполняли работу мужчин. Почему они не могут сделать то же самое еще раз?
Кроме того, заключил начальник обоза, они вызвались добровольно. Во время старых войн женщины выполняли работу мужчин. Почему они не могут сделать то же самое еще раз?
Эннис Форгайл минуту или две стоял, раскрыв рот. Затем он встряхнулся, словно пытаясь приспособиться к новому взгляду на мир.
Примите мои извинения, сэр. Моя усталость тут он перестал оправдываться и только махнул рукой. Если бы я уделил этому вопросу достаточное внимание, я бы попросил прислать женщин наравне с мужчинами.
Заместитель командира Уэйзел сиял самодовольством. Он выглядел бы еще победоноснее, если бы не ветер и холод.
Убежденный этим обстоятельным докладом, генерал Форгайл подошел к краю обрыва и начал выкрикивать приказы, организуя разгрузку и расстановку новых орудий.
Капитан Флиск же направился к новоприбывшим. Вид тридцати женщин, слезших уже с повозок и стоявших теперь группками то там, то тут, пугал его. Все они смотрели в его сторону с тревогой, неуверенностью и вызовом. Это чересчур пристальное внимание заставило его вновь ощутить острую боль в плече. Он тут же почувствовал себя маленьким, незначительным и захотел провалиться сквозь землю. Но он умел разглядеть страхи и сомнения и в других людях, не только в себе. А у тридцати женщин, прибывших в такое место, где вокруг столько мужчин, были веские основания для страхов. Флиск должен был постараться что-то сделать для них.
Дамы, начал он, пытаясь говорить как можно мягче, я капитан Херен Флиск. Вам очень рады здесь. Вы приехали как раз кстати нам нужна ваша помощь.
Позвольте мне сразу уверить вас, что генерал Форгайл и я не потерпим никакого насилия над вами. Здесь ценится только работа. Мы забыли обо всем остальном, Флиск имел в виду женщин, детей, дома, удобства. Если вам станут мешать, если вас начнут оскорблять, сообщите нам. Не бойтесь рассказать нам о случившемся. На самом-то деле в заливе было очень много мужчин, жаждавших от жизни чего-то большего, чем жидкая похлебка. Мы защитим вас.