Со стороны второго щелкнуло осторожным выстрелом, заставив крадущегося товарища остановиться. Он на самом деле замер, не давая мне уловить точного места своего нахождения. А я а я не торопился стрелять, как и он сам. Выпали первым, так выпустишь заряд в пустоту, зря сожжешь патрон. И выдашь себя, вспышкой и звуком. Глаза еще не привыкли, бежать не выйдет, и он это понимает. Станет палить в ответ и может попасть.
Так что так что ждем.
Нет, не помощи откуда не возьмись и уж, тем более, не со стороны посетителей казино. Лаки, надеюсь, уже упорхнула хлебать свою «Кровавую Мэри» первой группы и не станет смотреть, как меня загоняют в угол. Остальные? Кое-какие фразы между мной и Лисами кто-то да слышал, а кому какое дело до копа 13, попавшего на чей-то крючок? В результате они все уверены, результат тут один никто ничего не узнает, концы в воду Гудзона и все. Зато какая потеха, верно?
Я тихонько достал кольт, готовясь начать действовать. Прикинув «за» и «против», решение выбрал единственно верное прорываться к машине. И пытаться удрать, добравшись хотя бы улиц с патрулями. Пусть обычными, но все же своими парнями. Опасался я одного что в машине, а ублюдки прибыли сюда на ней, есть третий. И третий, где-то в темноте, точно также ловит звуки, опустив стекло. Попадись в перекрестье фар, так сразу можно писать некролог по дураку Кроу, желавшему работать только в одиночку.
Кстати кстати отказываться от напарника, пусть даже Роецки, меня сейчас совсем не тянуло.
Мои глаза, после перехода в компании Блэкстоуна, тоже получили небольшой подарок. Нет, никакого кошачьего зрения, просто вижу в темноте немного лучше, чем раньше. На этом самом «немного» мое решение и основывалось.
Страшно? Да. Тут сам себе не наврешь и не надо вспоминать адреналин в крови и все такое. Мне, сука, было по-настоящему страшно. Пуля, как известно, дура, но мозги вышибает крайне просто.
В темноте проступили машины, а в небе вдруг посветлело. Луна не смогла пробиться через серое непотребство, густо затянувшее бедный Нью-Йорк, но чуть света она нам подарила. Всем троим, чего уж
Я рванул с места в три прыжка, стараясь выбраться ближе к дальнему ряду авто, надеясь укрыться за ними и пробраться до своей. Судя по звукам со стороны второго помешает он мне только стрельбой, вряд ли успев раньше меня. Тем более, что раз засада была на выходе, а не у «паккарда», мою машину они не знали. Либо там просто кто-то еще, спокойно дожидающийся лопуха Кроу.
Загрохотало сразу, глаза привыкли у всех и они стреляли мне вслед. Кольт грохотал, стараясь прижать первого, стрелявшего лучше, а «астра» пыталась дотянуться до его напарника. Стрелять на бегу еще та забава, никому не пожелаешь.
Я не ошибся на насчет машины, не по поводу ждавшего меня у «паккарда». Двигатель рыкнул в самом конце парковки, желтый свет разрезал темноту и помог уже мне. Черный силуэт впереди вскинул руку, но «астра» оказалась первой.
Данг! Данг! Данг!
В моем испанском «маузере», прячась в длинном несъемном магазине, двадцать гладких патронов. Два попали в стрелка-неудачника, в грудь и в голову. Он упал назад, а шляпа отлетела, вместе с целым веером заметных брызг. Я достал ублюдка.
Вот только тот самый первый достал меня. В спину, прошив насквозь, заставив пулю выйти через брюхо. Мать твою!
Ich habe den Bastard erschossen! каркнулоиз-заспины.
Это что еще такое?!
ТötediesesArschloch! Rudi, töte ihn!
Немцы?! Немцы?!! Да какая разница сейчас, Кроу!
Как же больно
Некоторые любят боль. Это правда, даже среди моих знакомцев с знакомыми есть любители смачно получить по заднице хлыстом, краснеть от воска, капающего на соски и хрипло сопеть после тугого связывания. Но это их дело, да и боль у них Немного ненастоящая.
Настоящая разрывает тебя тройным рыбацким крючком, прижигает горящим веником по живому и скрипит по кости ржавой пилой. Вот это настоящая боль, мать её
Держись, Кроу, держись! Не смей падать, не смей ронять стволы!
«Паккард» я не запер и это меня спасло. Я ввалился в машину, умудрившись попасть ключом и, по-настоящему крича от боли, завел, тут же газанув и выкатываясь вперед. Пришлось падать набок, слыша треск лобового, принявшего сразу несколько выстрелов. Машину вел по кривой, надеясь вписаться в выезд.
Когда разлетелось заднее, то я выпрямился. Едва смог, но выпрямился, ухватившись за руль и давя на газ. Как же больно!
Свет бил из-за спины, мокрый ветер, ворвавшись через раскоканные стекла, хлестал по лицу. Но я вел, прорвавшись через морок кирпичной кладки и выскочив на жирную грунтовку, ведущую к выходу из портового терминала.
Они не отставали. А я слабел. Внутри перекатывалась циркулярная пила, полосуя мои кишки, кровь, наверное, залила все вокруг. И хорошо, если только кровь Думай, Кроу, думай!
Я выдохнул, уставившись в полукруг света далеко впереди. Это выезд на номальную дорогу, да только от нее до улиц очень далеко. А темнота, переливающаяся багровым, засасывала меня все сильнее. Выход был. Я его боялся, но он был и стоило воспользоваться, пока не потерял сознание.
Мой выход прятался в водительском сиденье, за совсем тонкой тканью справа. Я разодрал ее, нащупав необходимое: гладкую горошину и вытянутый ребристый цилиндр.