Почему глупый? Да не стоило меня называть, выдав себя с головой. Теперь-то он не казался мне незнакомцем, как и его товарищ.
Договор разрешал людям заводить особые банды наемников, чаще всего охотившихся за Старыми, нарушившими все его положения и удравших от моих коллег. Дело опасное, но среди людей знающих всегда находились лихие головы, жадные до легких денег. Пан или пропал, это их устраивало. Иногда таких наемников даже пользовала всемогущая СиКей, привлекая к своим темным делишкам. И эти двое как раз из таких.
Решили рубануть денег, узнав что-то про Мо, ясное дело. И не донесли ни в 13-ый, ни своим нанимателям из СиКей. Понимают, потому уже нервничают и страстно желают запугать детектива Кроу, оказавшегося тут ни к месту.
Шли бы вы отсюда, ребятки, посоветовал им я, и не возвращались. Совсем.
А ты дерзкий лягавый, как посмотрю, усиленно заводил себя тот, что поглупее и крепче. Не опасаешься, мать твою вперехлест, что дорожки пересекутся.
Этот прекрасный день скрывал в себе много нового. Например, сейчас я узнал целых две вещи, возможно, когда-нибудь дождущихся своего часа. Первая один из наемников явно служил на флоте, либо просто ходил матросом в торговом. А вторая он еще глупее, чем показалось сперва. Как можно оскорблять чью-то мать и думать, что ничего за это не случится.
Не так давно я, обычный офисный бурундук Лёха Воронин, еще подумал бы ввязываться в драку с таким вот бугаем, либо нет. Но сейчас, после Блэкстоуна и остального, мой внутренний грызун давно стал боевым, порой превращаясь в самого настоящего медоеда. Африканского чертового барсука-медоеда, лютого и дикого.
Знания кунг-фу Блэкстоун мне не дал. Взамен, совершенно непонятно и не запомнившись, довеском мне прилетели скорость, сила удара и какое-то чутье, подсказывающее куда нужно бить здесь и сейчас. Или стрелять, к примеру.
Нос напарника морячка хрустнул совершенно не музыкально, свернувшись набок. Детина отлетел к стойке, где маячила лысая голова Мо. А я занялся его глуповатым товарищем.
Тот, наверное, занимался боксом и даже засадил мне пару прямых. Первый прошел рядом с ухом, второй зацепил плечо. Его нос скорее чавкнул, для разнообразия вывернувшись в другую, в отличие от товарища, сторону. Ногой в пах, локтем промеж лопаток, коленом в бедро, в сустав.
Морячок загрохотал на пол, а я что-то разозлился, не останавливаясь. Наверное, и это же нормально, просто соскучился по маме, чересчур давно не видел из-за всего этого. А он
Я остановился от мысли о втором. Почему он ничего не делает? И глянул в сторону Мо, сразу все поняв. Ракшас все же прорвался, пусть и не полностью.
Мо, неожиданно нависая над стойкой, отрастил горб и свои руки, ставшие почти черными, разодрав кожу шипастой шкурой, прятавшейся под ней. Свой кукри Мо все же никуда не вешал, ни на какую стену. Кривой и черный, он уже летал вверх-вниз, пока разрезая одежду и кожу ублюдка.
Мо, успокойся!
Ракшас, покосившись на меня вроде бы не изменившимся лицом, рыкнул. Но нож убрал.
Мо, поставь его на место.
Ноги наемника болтались почти на фут над полом. Мо подтянул того к себе и страстно обнюхал, ворча через все же вылезающие клыки. Черт
Кольт сухо щелкнул предохранителем.
Мо!
Мо вздохнул и выпустил человека, уже явно назначенного себе на обед.
Забирай засранца и валите из города. выдохнул я, опустив ствол. Быстро!
Они убрались. Как и ракшас, ведь, едва поднимаясь над стойкой, на меня смотрел Мо, как всегда спокойный. Вот как им, Старым, это удается?!
Про какую твою тайну они говорили?
Мо почесал переносицу и свистнул. На плечо, блеснув красно-синими перьями, сел огромный попугай. И уставился на меня совершенно умными глазами.
Давно-давно я убил целое судно голландцев. Этого, умирающего, пожалел. Мо погладил попугая. Поместил душу в птицу, тогда умел иногда. Судно шло с золотом, Кроу. До него тяжело добраться, но если кто-то узнает, то
Мо! рявкнул я. Ты старый глупый пень. Каждый второй ваш знает о чем-то, но никто его не сдает в СиКей. Ты убил голландцев до Договора?
Да.
Если кто-то еще придет к тебе, чтобы вымогать, позвони в участок и попроси меня. Тебя просто развели, как ребенка. Никто не станет охотиться на тебя из-за этого. А А ему разве хорошо жить попугаем?
Мо усмехнулся.
Он живет со мной четыреста лет. Видит, как меняется мир и совершенно не хочет умирать. Считает, что попадет в Ад, ведь то золото оплачено чужой кровью.
Да уж Ладно. Я достал новую «Лаки» и закурил. Открыл рот, желая уже своей лапши со свининой, когда Мо выставил тарелку с настоящими сычуаньскими пельменями. Маленькими аппетитными поджаристыми крохами, обложенными золотистым жареным луком и политыми совершенно безумно пахнущим соусом.
Ну, как быть? Я посмотрел на часы. Нормально, времени еще навалом, а отосплюсь утром. Мен Хва никуда не денется, рабочий день у него бесконечный. А есть хотелось просто дико.
Глава пятая: обнаженные красотки, поганая жирная жаба и неожиданная дырка
Почему мне всегда трудно идти к Мен Хва? Он просто мерзок, вот и все. Но надо.
Представьте любую проблему, возникшую у вас, большой мерзкой лягушкой. Ощутите ее холодную липкую кожу в руках, подрагивающий зоб и глаза навыкате. Представьте, закройте глаза и сожрите, решая чертову сложную хрень. Полегчало? Молодчины.