С расчетливой предусмотрительностью Николь осталась на том же месте, где стояла. Она не сделала попытки протянуть ладонь и погладить коня, но и руки не убрала.
— Хозяин совершенно прав насчет тебя, — продолжала она, разглядывая мощное тело жеребца и его стройные ноги. — Ты очень красив. Нам остается только довериться друг другу — и победа будет за нами. Мои предчувствия никогда меня не обманывали. Мы будем неподражаемой парой, Кинжал, ты и я.
Конь смотрел на нее, не мигая. Но Николь чувствовала, что страх его проходит.
«В чем же тут дело?» — мучительно раздумывала Николь. Она провела наедине с Кинжалом едва ли пять минут — время, явно недостаточное, чтобы завоевать доверие лошади.
— Ты ведь меня не боишься, правда? — произнесла Николь вслух и осторожно подняла вверх пальцы, намереваясь погладить морду животного и держа руку так, чтобы Кинжал мог следить за каждым ее движением. В ответ жеребец тихо заржал, выражая одобрение. Николь улыбнулась и нежно погладила шероховатую белую полосу, протянувшуюся вдоль конской морды и составляющую резкий контраст с шоколадно-коричневой шерстью.
— Тебе дали точное прозвище, — сказала Николь, обводя указательным пальцем контуры белой отметины. — Действительно напоминает кинжал. Но ты не опасен. Ты — гордый и преданный, если к тебе относиться с уважением, как ты того заслуживаешь. Если бы ты только мог рассказать мне, кто скверно с тобой обращался! Конечно же, это был не лорд Тайрхем и не Брекли. Маркиз — замечательный человек, он в тебя верит и любит тебя. Что же до Брекли, то его манера достаточно жесткая, но он тоже безгранично в тебе уверен. Может, дело в их комплекции? Мужчина, который тебя обидел, был высокого роста?
Мужчина!
Это слово эхом отдалось в сознании Николь, и разгадка стала очевидной.
— Ну и дура же я! — воскликнула она. Оглянувшись вокруг, Николь потянулась к уху Кинжала и понизила голос до шепота: — Ты знаешь, кто я на самом деле. Ведь знаешь? Я могу дурачить людей, но они не обладают тонким чутьем, как ты. Ты знаешь, что я женщина. Вот почему не боишься. Тебя напугал именно мужчина: а кто еще мог за тобой ухаживать? Что ж, можешь больше не бояться. Лорд Тайрхем нанимает только добрых и сострадательных людей, таких же, как он сам. — Николь выразительно кивнула. — Он будет заботиться о тебе так же, как и обо мне. И я буду о тебе заботиться, дружок. Но, Кинжал, — зашептала Николь, — ты в свою очередь не должен выдавать мой секрет. Пусть думают, что тебя успокоило уже само мое присутствие и… мое мастерство, разумеется, — добавила она с лукавой усмешкой. — Но то, что я женщина, должно оставаться между нами. Нами и лордом Тайрхемом. Договорились?
Кинжал потянулся к карману Николь, выпрашивая очередной кусочек сахара.
— Шантаж, да? — спросила Николь, протягивая своему сообщнику лакомство. — Очень хорошо. По рукам. А теперь не прогуляться ли нам на пару? Мне хотелось бы, чтобы к концу дня ты прошелся легким аллюром, а завтра продемонстрировал рысь. Глядишь, к середине недели мы уже будем вовсю галопировать, а к концу начнем готовиться к Эпсому. Как тебе такой план?
Жеребец ответил на слова Николь ржанием.
— Отлично! Вперед, Кинжал!
Сорок пять минут спустя Николь и Кинжал уже объезжали иноходью скаковой круг Тайрхема, и плавность хода жеребца поразила даже Николь.
— Великолепно! — похвалила его девушка, похлопывая по шее и переводя на шаг. — Ты сможешь выиграть дерби даже с менее опытным наездником. У тебя такая грациозная поступь, что мне не терпится увидеть тебя в галопе. Но все же я подожду. До завтра. На сегодня мы сделали достаточно, пора возвращаться в конюшни.
Впервые после того, как села в седло, Николь расслабилась, чтобы оглядеться вокруг.