- Если бы тебя не было, то что? - глаза Джиллиан сделались огромными.
- Ничего, - пробормотал Гримм, уставившись в пол.
Джиллиан попыталась еще раз.
- Я наблюдала за тобой из ок...
- Тебе бы следовало спрятаться, детка! - Гримм прервал ее прежде, чем она начала с нежностью шептать о храбрости, проявленной им во время сражения, - дьявольской храбрости. - Ты знаешь, какая ты с виду? Ты можешь себе представить, что бы сделали Маккейны, если бы нашли тебя? - при этих словах его голос задрожал. Именно мысль о том, что Маккейны могли сделать с его любимой девочкой, еще сильнее вводила его в состояние берсеркства, делая его безжалостным зверем, готовым сеять вокруг себя смерть.
Джиллиан нервно прикусила нижнюю губу. Это движение вызвало вспышку бешеного желания, он всегда презирал себя за это. Он стоял, напряженный, как натянутая тетива лука, и адреналин, оставшийся в его крови после битвы, все ещё владел его телом. Все нарастающее возбуждение, которым награждало его берсеркство, делало его стремительным, управляло им, пробуждало в нем самца, завоевателя. Гримм покачал головой и отвернулся от нее. Ему нельзя продолжать смотреть на нее - он не доверял сам себе.
- Уходи от меня. Ты даже не представляешь, чем ты рискуешь, оставаясь здесь, рядом со мной.
Под ее подошвами захрустела солома, - она сделала шаг вперед.
- Я полностью доверяю тебе, Гримм Родерик.
Сладкая невинность ее голоса обескуражила его. Он изобразил на лице гримасу.
- Это твоя первая ошибка. Вторая твоя ошибка заключается в том, что ты находишься здесь наедине со мной. Уходи!
Джиллиан подошла ближе к нему и положила руку ему на плечо.
- Но я доверяю тебе, Гримм, - сказала она.
- Ты не можешь мне доверять. Ты даже не знаешь меня, - прорычал он, и его тело замерло от напряжения.
- Да нет, я знаю, - возразила она. - Я знаю тебя уже много лет. Ты жил здесь еще со времен, когда я была маленькой девочкой. Ты мой герой, Гримм...
- Прекрати! - закричал он, резко схватив и отшвырнув ее руку, настолько грубо, что она даже сделала несколько шагов назад. Его глаза дьявольской голубизны превратились в узкие щелки. - Так ты полагаешь, что знаешь меня, да? - он с угрожающим видом приблизился к ней.
- Да, - упрямо сказала Джиллиан. Гримм ухмыльнулся.
- Да ни черта ты не знаешь. Ты даже не представляешь себе, кого я убил, кого ненавижу, кого и как я хоронил. Ты не знаешь, что происходит у меня внутри, потому что ты не знаешь, кто я на самом деле!
- Гримм, ты меня пугаешь, - прошептала она. В свете фонаря ее глаза походили на два янтарных озера.
- Так беги же к своему папочке! Пусть он утешит тебя!
- Он с Эдмундом...
- Ты тоже должна быть там!
- Ты нужен мне, Гримм! Просто обними меня! Не отпускай меня! Не оставляй меня!
Мышцы Гримма окаменели, холод пробрал его до мозга костей. «Не отпускай меня». Ее слова повисли в воздухе. О, как страстно он желал этого! Боже, как часто он мечтал об этом. Ее глубокие янтарные глаза были такими уязвимыми и полными страха, что он невольно начал приближаться к ней, несмотря на принятое им решение. На полпути он одернул руки, склонил плечи и внезапно почувствовал себя изнуренным внутренней борьбой, которая в нем происходила. Он не мог утешить ее! Именно он являлся причиной того, что ей необходимо было утешение. Если бы он не приехал в Кейтнесс, он не принес бы с собой всего этого горя и разрушений. Он никогда не простит себя за то, что принес людям, открывшим ему свои сердца, а ведь раньше никому не было дела до того, жив он или мертв.
- Ты не знаешь, что говоришь, Джиллиан, - сказал Гримм, неожиданно почувствовав себя очень уставшим.
- Не оставляй меня! - Джиллиан с криком бросилась к нему.