Фредди и сам не понимал, почему боится спускаться. Ему казалось, будто за дверью родительской спальни таится нечто опасное и непредсказуемое.
Пару часов назад Дженна прислала сообщение: ее подруга не беременна, у нее с его отцом ничего не было. Фредди сгорал от стыда, вспоминая ужасные вещи, которые наговорил маме.
Пискнула сигнализация папиной машины. Открылась входная дверь, в кухне зажегся свет.
Папа, прошептал Фредди в темноту, сбежав вниз по лестнице.
Фредди! Ты что не спишь?
Фредди зашел на кухню, привалился к стене.
Проголодался. Я не ужинал.
Почему?
Поссорился с мамой. Думал, она придет ко мне мириться и принесет поесть, а она не пришла.
Поссорился? Из-за чего?
Из-за тебя. Потому что ты не сказал мне про синдром Аспергера. И еще кое из-за чего.
Папа открыл буфет и вытащил оттуда буханку хлеба.
Тост будешь?
Буду, кивнул Фредди. Три куска, пожалуйста.
В тостер помещается всего четыре, так что давай для начала сделаем каждому по два.
Ладно.
Папа стоял у тостера, задумчиво глядя на блестящую поверхность. Рубашка сзади измялась от долгого сидения в кресле. Фредди затаил дыхание, опасаясь нарушить тишину.
Итак, произнес папа, наконец повернувшись к нему, что там про синдром Аспергера?
Сегодня мне задали вопрос, нет ли у меня синдрома Аспергера. Я помню: учительница в Манчестере считала, что есть, а потом мы с вами сидели в кафе, и вы сказали, я не должен вешать на себя ярлык. Я погуглил там все точно обо мне: например, у меня высокий голос и мне трудно смотреть людям в глаза. Я хорошо усваиваю иностранные языки и акценты, потому что те, у кого есть синдром Аспергера, любят коллекционировать всякую всячину; вот я и коллекционирую иностранные языки. Иногда люди с синдромом Аспергера хорошо играют в шахматы; правда, я уже давно не интересуюсь шахматами. В общем, куда ни ткни, все про меня. И я считаю, что в ярлыке нет ничего плохого, если он помогает мне разобраться в себе. Честно говоря, я зол из-за того, что не знал об этом раньше.
Раздался щелчок тосты поджарились. Папа отвернулся, чтобы достать их из тостера и намазать маслом. Это его любимый хлеб (кто бы сомневался), с орешками и семечками. Обычно Фредди отказывался от него как раз из-за семечек и орехов, а еще в знак протеста против того, что в доме никогда нет нормального белого хлеба, но на этот раз он был слишком голоден, чтобы привередничать.
Получив два тоста, Фредди осторожно отделил корочку от мягкой серединки и засунул ее в рот. Папа сел, взглянул на него усталыми зелеными глазами и сказал:
Прости меня, пожалуйста.
Фредди не ожидал извинений и растерялся.
Ты был еще маленький, и я считал, что рано разбрасываться диагнозами. Хотел посмотреть, как ты будешь развиваться. Каждый раз, когда мы переводили тебя в новую школу, я ждал, что кто-то заметит, и нас пригласят на очередную встречу. Однако никто ничего не заметил. Почти ничего.
Почти?
Ну, в Молде была одна учительница, мисс Камильери. Помнишь ее?
Да, мальтийка. Она научила меня петь «С днем рожденья тебя» на мальтийском.
Верно. Однажды она подошла к нам на родительском собрании и спросила, есть ли у тебя диагноз. Мы сказали «да». Через три недели мы уехали из Молда, и тем дело закончилось. Но это был один-единственный раз. С тобой все в порядке, ты хорошо учишься, поэтому я не сомневался что принял правильное решение.
Ты же профессиональный педагог, как ты мог закрыть глаза на такое!
Я не закрывал глаза, Фредди, просто хотел подождать. Все это время я наблюдал, чтобы понять, нужна ли тебе наша поддержка. Она не потребовалась, потому что ты молодец. Я тобой горжусь.
Фредди слабо улыбнулся от волнения на большее у него не хватило сил.
Может, я и умный, сказал он, зато очень застенчивый. Мне непросто заводить друзей. Наверное, порой я неправильно себя веду, потому что мне трудно понять людей. Сейчас мне действительно нужна поддержка. И я хотел бы объявить о своем диагнозе.
Здесь? спросил отец, указывая на кухонный стол. Или всему миру?
Да, всему миру. То есть в школе.
Папа кивнул и откусил кусочек тоста.
На следующей неделе я напишу заявление в твою школу. Мы все уладим. Фредди
Что?
Мне очень жаль. Я правда хотел как лучше.
Ничего, папа.
А еще из-за чего вы с мамой поругались?
Фредди взглянул на отца. Добрый и мягкий. Плюшевый мишка. Заботливый. Хороший человек. Не тот, кто брюхатит школьниц и вынуждает их кончать с собой, не тот, кто ночами душит жену и изменяет ей с блондинкой в красных замшевых сапогах.
Ни из-за чего. Только из-за синдрома Аспергера. Она ужасно разозлилась, ударила меня и обозвала мелким говнюком.
Отец вздохнул.
В последнее время твоя мама в очень странном расположении духа. Жаль, что ты подвернулся ей под горячую руку.
Фредди пожал плечами и взял с тарелки последний кусочек тоста.
Ничего страшного, бывает.
Папа улыбнулся. Фредди улыбнулся в ответ. Однако в голове крутился незаданный вопрос: «Что на самом деле случилось с Женевьевой Харт?»
58
24 марта
Джоуи весело попрощалась с Дон и вышла с работы. Сердце подпрыгивало и трепетало под дешевым кружевом нового бюстгальтера. Наступил вечер пятницы, предстояло свидание с Томом. Джоуи волновалась до тошноты.