Сначала был ступор. Я просто стояла и смотрела на Карла, не зная, что делать и как помочь. Потом страх. Этот человек, возможно, хотел меня убить. И не только меня моего Ярослава. Затем нерешительность. Я понимала, что должна помочь Карлу, но он, возможно, снова попытается навредить нам. Не спасу ли я своего убийцу? После этого пришло отчаяние. Я не могла смотреть на то, как кто-то умирает на моих глазах маг или человек. И в самую последнюю очередь появилась решительность после еще одного стона.
Я должна ему помочь. Я не могу быть в стороне. Не могу быть убийцей своего убийцы.
Опустившись на колени перед Карлом, я проверила его пульс он был, но частил так, словно немец пробежал марафонскую дистанцию. Убедившись, что он жив, я стала звонить в «Скорую». Получилось это не сразу, да еще и диспетчер долго выясняла, что случилось с Карлом.
Я не знаю, что с ним, он просто истекает кровью, отрывисто сказала я. Ему срочно нужна помощь.
Мне пообещали, что помощь скоро будет, и я отключилась.
Карл вдруг открыл невидящие глаза, словно покрытые тонкой мутной пленкой. И схватил меня за руку его пальцы оказались на удивление цепкими. Боже. Он пришел в себя.
Карл, что с вами? на немецком спросила я. Карл! На вас кто-то напал? Что случилось?
Я совершил ошибку, моя Королева, хрипло сказал он, глядя на меня и явно не видя. Или видя кого-то другого. И я искуплю ее кровью.
Его глаза снова закрылись, на лицо легла тень, и я вдруг подумала, что он сейчас умрет. Вот прямо сейчас. На моих руках.
На меня навалилось отчаяние. Господи, нет, я не хочу, чтобы он умирал.
«Хозяйка, ты можешь помочь, ты можешь помочь», зазвенел в голове голос тысячи трав.
«Как?» мысленно спросила я.
«Ты знаешь способ».
«Активировать тебя? Я не могу. Иначе ты станешь заметен магам, и все поймут, что я твоя Хранительница. Август запретил мне делать это».
«Но ведь не обязательно съедать весь пирог разом. Можно просто чуть-чуть откусить», ответил мне браслет. Среди голосов разнотравья особенно четко вдруг стал выделяться женский и звонкий голос.
Я вспомнила, как браслет защитил меня от нападения Арнольда и как поднял меня в воздух, нарушив законы физики. Как объяснил Август, при этом активировалась лишь крохотная часть, что было не слишком критично. Правда, там, в особняке, меня прикрывали и его защитные чары, а здесь их нет, но
«Он скоро умрет, грустно сказал браслет. Оживить мертвого я не в силах, а помочь раненому могу».
«Он скоро умрет, грустно сказал браслет. Оживить мертвого я не в силах, а помочь раненому могу».
«Что нужно сделать?» решилась я, глядя на бледное лицо Карла. Он так и не отпускал мою руку.
«Ты знаешь. Слова и желание».
«Но если меня засекут эти чертовы маги?» в панике спросила я. Умирать от их рук не слишком хотелось.
«Поблизости лишь твои Протекторы, хозяйка. Других нет, другие не поймут».
Боже, что делать? Как поступить? Спасти Ротенбергера или?..
Впрочем, колебалась я недолго. И активировала браслет, который стал и моим даром, и моим проклятием. Сказала про себя три слова: «Белые искры снега», и попросила помочь немцу, истекающему кровью.
Сначала ничего не происходило, и я даже решила, что, возможно, все же страдаю каким-то психическим заболеванием, посылающим мне иллюзии одна заковыристее другой.
Однако тотчас все поменялось.
Воздух стал горячее, очертания предметов начали расплываться, подул горный ветер, который снес с чьего-то стола листы. Словно подчиняясь чьему-то приказу, я вытянула руку над лежащим Карлом.
Браслет вспыхнул алым будто его лизнуло пламя. И стал пульсировать. От него к Карлу отходили серебряные искрящиеся волны и растворялись в его неподвижном теле. Я словно сторонний наблюдатель следила за этим волшебством и почему-то думала о том, что будет, если кто-то сейчас войдет на кафедру. Что я отвечу? Как буду объясняться?
А потом все неожиданно прекратилось, и я едва не упала прямо на Карла от внезапной слабости.
Немец вдруг снова открыл глаза теперь его взгляд был осмысленным и ясным. Он увидел меня и прошептал:
Анастасия
Все хорошо, врачи скоро будут! ответила я на немецком, торопливо пряча руку с браслетом за спину инстинктивно. Держитесь, Карл! Слышите меня? Держитесь!
Он улыбнулся и снова потерял сознание. И в это же время на кафедру начали заходить коллеги началась паника. Кому-то даже стало плохо от вида крови, кто-то попытался выяснить у меня, что случилось.
Карл не отпускал мою руку до тех пор, пока не приехала «Скорая помощь». Вцепился в нее так, будто бы от того, держу я его за руку или нет, зависела его жизнь. Это было безумно странно знать, что рядом со мной умирает человек, который хотел моей смерти. Страх, жалость и желание помочь смешались во мне воедино, а браслет на руке холодил кожу. Чувствовал опасность.
После того, как Ротенбергера увезли на «Скорой», я обессиленно рухнула на стул. Воздух пропитался кровью ее Карл потерял достаточно.
Что случилось? Кто его так? удивленно спрашивали друг друга сотрудники. Вся кафедра была шокирована, и все требовали у меня подробностей. Пришлось сухо излагать их.
Когда он вообще успел прийти? недоумевал Борис Арнольдович. У Карла-то и занятий сегодня нет!