Надю я встретил еще до того, как бросил выпивать и занялся истязанием своего тела, готовясь наказать негодяев, разрушивших мою жизнь. Она была очень похожа на сослуживицу, с которой у меня были кое-какиехммблизкие отношения. Та была замужем, так что перспектив, кроме обоюдоприятного секса у нас не было никаких, и наши отношения постепенно перешли к изначальному варианту, то есть к ровным дружеским служебным.
А вот с Надей у нас вроде как получилось. Вроде как потому что я никогда не любил ее так, как когда-то любил свою покойную жену до воя, до скрежета зубовного, до трясущихся рук и мороза по коже. Да, я ее люблюлюбил. И за нее порвал бы любого (и рвал!). Но как с покойной женойбольше такого не будет. Наверное, такое случается один раз в жизни, и то не у всех. Далеко не у всех.
А вот с Надей у нас вроде как получилось. Вроде как потому что я никогда не любил ее так, как когда-то любил свою покойную жену до воя, до скрежета зубовного, до трясущихся рук и мороза по коже. Да, я ее люблюлюбил. И за нее порвал бы любого (и рвал!). Но как с покойной женойбольше такого не будет. Наверное, такое случается один раз в жизни, и то не у всех. Далеко не у всех.
Мимо проехала машина одна, другая. А я все сидел, и тупо смотрел перед собой залитое кровью Нади лобовое стекло покрыто сетью трещин и круглых отверстий от пуль калибра 5.45. В голове пусто и гулко, как в пустой комнате, из которой вынесли всю мебель. Я чувствовал все закончилось. Закончился период моей благополучной, сытой жизни. Да, по большому счету я ожидал, что когда-нибудь закончится примерно так автоматы, боевики, пороховая гарь и лужи крови. Но чтобы ТАК?! Чтобы с убийством Нади?
И в голову вдруг долбануло: а как же мои подчиненные?! Почему я тупо сижу и никому не звоню?! Чего жду?! Нет, так-то я знаю, чего жду ментов, которые приедут, и начнут выедать мне мозг допросами и опросами, но своих-то я должен был предупредить! Почему сижу?!
Наклонился, взял с пола испачканный в натекшей крови кирпич телефона, набрал номер офиса. Долго никто не отвечал, потом в трубке раздался незнакомый, хрипловатый голос:
Слушаю!
Кто это? спросил я, уже понимая, что все совсем плохо, и гораздо хуже, чем я мог себе это представить.
Господин Каргин? хриплый голос был спокоен и бесстрастен Советую вам не оказывать сопротивление нашим сотрудникам, и сдаться, не усугубляя ваше положение. За вами выслана группа задержания.
Ну что за казенный, тупой язык! Чего там «усугублять»?! Ах вы ж ослы чертовы!
Каким сотрудникам? устало ответил я нет уже никаких сотрудников. Покойники они. И моя жена покойница. И вы, твари, мне за это ответите! Обещаю! Пожалеете!
Молчание, слышно только легкое сопение видимо собеседник соображает, придумывает ответ. Ответ затягивается, и я разрываю тишину вопросом:
Что с моими подчиненными? Где они? Вы их задержали?
Ваши подчиненные были убиты при сопротивлении представителям власти! мрачно сообщает голос А если то, что вы говорите правда, то смертную казнь вы точно себе заслужили. И если продолжите оказывать сопротивление аресту вас ждет та же судьба, что и ваших соратников.
Я выключаю трубку, и первая мысль, что приходит мне в голову что сделали с моим финансовым директором? Если его взяли мне точно трындец. Он знает про меня все где лежат мои деньги, сколько их, сколько и какой недвижимости имеется на мое имя. И не на мое имя тоже. И тогда мой финансист сдаст все. И я в этом не сомневался ни на секунду. Рассказы про партизан, которые умирают и не сдают своих соратников это не про бизнес. При достаточной мотивации в виде пресс-хаты и милых приспособлений вроде «слоника» можно выбить из человека любые «чистосердечные» признания. А Лев Семенович Шварценфельд вовсе не герой, который умрет, ляжет костьми за своего начальника. Ну да какое-то время он продержится, да, не сдаст то, что сдавать ни к чему, новсе-таки сдаст. И я его по большому счету понимаю. Ему нужен главный козырь для того, чтобы выжить самому и не оставить свою семью без кормильца. И это козырь я.
Итак, я расстрелял группу захвата, которая попыталась менячто?! Что она попыталась?! Убить они меня попытались, вот что! Никакого захвата не было они вульгарно первыми начали стрелять! А будет это представлено так, будто стрелять начал как раз я. И все будет очень плохо. И тогда чего я тут рассиживаюсь?! Валить надо отсюда, и как можно быстрее! А уж потом разберусь как и что!
Выходить с поднятыми руками! При попытке сопротивления будем стрелять!
Все. Досиделся! Доразмышлялся! Как они так тихо подкрались?! Три мента два с автоматами, один с пистолетом. Дернись изрешетят за милую душу! Одно хорошо это настоящие менты, а не «оборотни» в гражданской одежде. У этих в голове навсегда вбито: «Стрелять нельзя! Потом хрен отпишешься за стрельбу!» Я по их физиономиям вижу не будут стрелять. Тем более что тут вроде как все ясно кто-то напал, я отстреливался. А кто виноват, и почему пусть начальство разбирается. У начальников головы большие, как у лошади вот пусть и думают.
Медленно выхожу, тяну руки вверх. Я мог бы ментов сейчас всех положить расслабились уже, стволы приопустили сунуть руку в подмышку, выхватил ствол Бах! Бах! Бах! Запросто. Я и не то умею. Например сейчас подойдут ближе, типа наручники надевать я одним прикроюсь, второго завалю, этого в заложники, и на ментовской машинек светлому будущему.