— Он нерешительно глянул вниз, на тело жрицы. — Ее, наверное, убила магия.
Роллим запустил мозолистую руку в волосы, мокрые от пота и все в опилках.
— Будь это обычная рана, мы, может, сумели бы что-то сделать — наложить лубок на сломанную кость или остановить кровь. Но это… — Он содрогнулся. — Она умерла, когда мы перекладывали ее на плащ.
Халисстра кивнула.
— Вы хорошо сделали, принеся ее сюда, — сказала она им. — Уверена, что жрицы вознаградят…
— Уже, — перебил Роллим. Он поднял правую руку ладонью вверх в благоговейном жесте, потом вновь уронил ее. — Если бы не темные госпожи, Бэфорда уже не было бы. Вскоре после рождения он заболел оспой и едва не умер, но Эйлистри исцелила его. — Он взглянул на мертвую жрицу и помрачнел. — Не знаю, сумеем ли мы расплатиться за ее доброту.
Бэфорд, лицо которого покрывали оспины, нервно переминался с ноги на ногу.
— Госпожа, — заговорил он, — отнести ее в священный круг?
Вид у него был такой, будто ему меньше всего на свете хотелось снова поднимать это тело.
— Нет, — ответила Халисстра. — Я заберу ее. Вы можете идти.
— Вы понесете ее одна? — приподнял брови Роллим.
Увидев, что Халисстра нахмурилась, он поспешно поклонился. Она все еще не привыкла, чтобы мужчины подвергали сомнению ее власть.
— Как изволите, — быстро сказал Роллим. И потом — сыну: — Пошли, Бэфорд. Мы сделали все, что могли.
Когда они ушли, из-за ветвей неслышно выскользнул Рилд.
— Мне пойти за ними? — знаками спросил он. Халисстра покачала головой:
— Нет. Тут что-то не так, но хотя младший из этих двоих и почувствовал это, он не понял, что именно. Что бы это ни было, причиной были не они.
Она опустилась возле тела на колени и осмотрела его, легонько повернув, чтобы взглянуть на спину женщины. Как Бэфорд и сказал, никаких видимых повреждений не было. Кожа жрицы была цела, туника и башмаки — лишь в меру для дорожного костюма изношены. Подобно всем жрицам Эйлистри — особенно отправляющимся в Подземье, — она носила кольчугу. Все ее звенья были в порядке, а меч по-прежнему оставался в ножнах.
Повинуясь импульсу, Халисстра взялась за рукоять и потянула. Меч легко выскользнул из ножен, его клинок был острым и сверкал — если бы им воспользовались, он стал бы липким от крови. Когда Халисстра вновь склонилась над мертвой женщиной, чтобы убрать оружие в ножны, ее лицо приблизилось к коже жрицы. Ощутив слабый, но едкий запах, она нагнулась еще ниже и принюхалась. Это была характерная вонь серного пламени Абисса в сочетании с запахом гнилой паутины.
— Защити нас Эйлистри! — тихо воскликнула Халисстра.
— Что такое? — напрягся Рилд.
— Она убита йоклол, — ответила Халисстра. — Я чувствую ее зловоние от кожи и волос.
Сверкнуло серебро — это Рилд выхватил свой длинный меч. Он встал в боевую стойку, стремительно обегая взглядом лес.
— Думаешь, она последовала за ней? — спросил он сквозь стиснутые зубы.
— Сомневаюсь.
Говоря это, Халисстра попыталась открыть мертвой женщине рот. Челюсть подалась легко. Жрица умерла совсем недавно. Как Халисстра и подозревала, когда рот женщины открылся, запах усилился. Йоклол, должно быть, обратилась в газ и заполнила легкие жрицы, задушив ее и не дав возможности защититься мечом или заклинанием. Это означало, что йоклол подобралась к жрице очень близко — близко настолько, что застала ее совершенно врасплох. Она сделала это с помощью либо заклинания, сковавшего волю женщины, либо простейшей уловки, приняв одно из своих самых невинных обличий — женщины-дроу.
«Дроу», которая, как предполагала Халисстра, объявила, что желает принять веру Эйлистри.