Данифай выглядела уверенно и должна была, судя по всему, легко приземлиться на пустой пол, но всего в прыжке от него она вдруг покачнулась и завалилась на бок. При этом Вейлас услышал звук, словно посыпалась галька.
Данифай приземлилась на четвереньки — но не на пол. Она, казалось, угодила на что-то, возвышающееся над ним на длину руки. Что-то невидимое — или укрытое за иллюзией. Что-то осыпающееся.
Фарон тоже заметил ее заминку. Одна из его рук метнулась в карман пивафви, и спустя мгновение он уже смазывал чем-то глаза, произнося заклинание. Пока Данифай с трудом пыталась встать на податливой поверхности — при этом слышались все те же звуки осыпающихся камней, — глаза Фарона округлились.
— Данифай! — прокричал он. — Ты стоишь на истлевшем сундуке, битком набитом драгоценными камнями. Но что куда важнее, там, справа от тебя, лежит жезл. Хватай его!
Голова Квентл вздернулась.
— Жезл? — переспросила она.
Данифай начала ощупывать по-прежнему невидимую груду, на которой стояла. Тем временем тревога Вейласа все возрастала. Кто-то, или что-то, следил за ними. И снова взгляд Хьюна обратился к потолку.
Проводник увидел, что интуиция не обманула его. Глаза богов на мозаике стали другими. Совсем недавно это были просто тусклые матовые камни, а теперь они засветились красным, словно раскаленные угли.
Потом они замигали.
— Ядовитый поцелуй Ллос, — беззвучно выругался Вейлас. Потом, когда две пары горящих красных глаз отделились от свода и начали спускаться вниз, он закричал: — Фарон! Квентл! Над вами — духи!
Джеггред среагировал первым. Схватив Квентл за плечи, он толкнул ее с такой силой, что она полетела на пол. Ноги ее коснулись портала, и жрица исчезла. Потом он повернулся и попытался проделать то же самое с Фароном, но маг увернулся от дреглота и пнул его ногой. От толчка Джеггред влетел в портал и тоже исчез.
Вейлас хмыкнул. Джеггред действовал чересчур решительно — и слишком уж непочтительно, — чтобы не иметь на то прямых указаний Квентл. Жрица явно проинструктировала его заранее насчет того, что делать в случае нападения духов, — и ее тактика была понятна. Она и Фарон жизненно необходимы для выполнения миссии, но всеми остальными можно пожертвовать. Фарон, однако, предвидел, что такое может произойти, — и решил остаться и сражаться.
Маг выдернул из кармана мешочек, который уже доставал однажды. Стремительно, как атакующая змея, он выхватил из него щепотку сверкающего порошка и подбросил в воздух. Когда два духа устремились к нему — их присутствие выдавали лишь сверкающие глаза, — Фарон выкрикнул заклинание. Оба духа, не сумев вовремя остановиться, врезались в сверкающую пыль. Едва коснувшись ее, они завыли — глухими, исполненными муки голосами, от которых волосы на затылке Вейласа встали дыбом. Глаза их заморгали, когда могущественное заклинание принялось уничтожать магию, дававшую им силу.
К несчастью, духов здесь, как верно предупреждал бродяга, было куда больше двух. Дюжины горящих глаз слетали со свода и спускались в сокровищницу, словно крошечные сдвоенные угольки, сыплющиеся с горящего здания.
Увидев это, Фарон быстро перевел взгляд с духов на Данифай. На его лице было ясно написано, о чем он думает. Спасать ли собственную шкуру, удрав через портал, или остаться и защищать младшую жрицу?
Маг начал было опускаться к порталу, потом резко остановился и уставился — не на Данифай, но на что-то у нее под ногами. Вместо того чтобы бежать, он полез в мешочек за очередной порцией порошка.
Это промедление едва не стоило ему жизни. Один из духов, невидимый, спикировал на него сзади и с замогильным, похожим на предсмертный хрип хохотом пролетел сквозь него. Когда сверкающие красные глаза выскочили из груди Фарона, Мастер Магика содрогнулся и лицо его сделалось синевато-серым.