— А Лоример не захочет, чтобы меч был перекован.
— Фафнир тоже, но ведь это же не значит, что я — защитник драконов. Я разорвал свою связь с Лоримером и связал себя с тобой и твоими приятелями-альвами — довольно странная замена, если хочешь прожить подольше.
— Так ты перековал бы Глим, если бы мог?
— С радостью. Нельзя победить дракона сломанным мечом. А теперь выходит, что тебе пока что его нечем побеждать.
Ивар помрачнел и в таком настроении пребывал весь остаток дня. Он не произнес ни слова, пока они не остановились на ночлег и не закончили своей жалкой трапезы из черствых сухарей и вареной вяленой рыбы. Регин устроился подремать у огня, точно сон должен был усмирить возмущение его желудка такой скудной пищей.
К закату следующего дня они увидели впереди лагерь альвов. На сей раз стражу там несли как надо. Флоси поднял тревогу, а Финнвард принялся раздувать огонь, точно вознамерился поджарить целого быка.
Флоси, вскарабкавшись по холму, выбежал им навстречу и первым делом спросил:
— Где меч? Вы добыли меч?
— Потом, потом, — ответил Ивар, который ощутил вдруг такую усталость, что едва держался на ногах, когда доковылял до лагеря. Он шлепнулся на чей-то тюфяк и закрыл глаза.
Флоси нетерпеливо приплясывал вокруг, во все горло призывая Эгиля и обмениваясь руганью со Скапти. Эйлифир и Скапти выжидательно переводили взгляд с Ивара на Регина.
— Ну, так что же стряслось? — спросил Скапти, дергая себя за ухо и уже готовясь грызть кончик бороды.
— Мы устали, — ответил Регин, присаживаясь на камень так осторожно, словно стал на сотню лет старше. — Дайте нам отдышаться, и Ивар все расскажет.
— Все? — Скапти остро поглядел на Ивара. — Что, плохие новости?
Все затаили дыхание — даже Флоси, который ожесточенно отпихивал Финнварда, чтобы тот не мешал смотреть.
— Ну, не совсем, — садясь, устало отозвался Ивар. Он начал рассказывать о том, как вместе с Регином шел к центру Лабиринта. Говорил он откровенно, ничего не пропуская, в том числе и своих подозрений насчет планов Регина. Старый маг даже не дрогнул и не протестовал. Ивар описал курганы и охваченный огнем погребальный корабль, его роскошный груз и богатые доспехи Элидагрима. Альвы, зачарованные, глотали каждое его слово, а Финнвард, у которого мурашки побежали по спине, забыл помешивать похлебку.
Наконец Ивар вынул меч в ножнах, который до сих пор прятал под плащом, и заключил:
— Вот он, Глим, меч Элидагрима, с которым связаны все наши надежды, символ нашего могущества и успеха. — Все захлопали в ладоши, и тогда Ивар одним быстрым движением вырвал из ножен обломок меча. Альвы задохнулись от ужаса, и лица их мгновенно посерели.
— Сломан! — воскликнул Скапти. — Мы обречены! Свартар и Лоример уничтожат Сноуфелл!
В тишине, источавшей черное отчаяние, прозвучал голос Эйлифира:
— Быть может, мы сумеем перековать меч с помощью нашей Силы.
— Да ни за что! — прорычал Эгиль, мотая головой. — Наше положение было почти безнадежным, еще когда мы не знали, что меч сломан. Ну а теперь «безнадежно» — это еще мягко сказано!
— Бьюсь об заклад, — со злостью вставил Флоси, — что старый Даин хихикает теперь себе в рукав, потому что послал нас за сломанным мечом, — а впрочем, он наверняка не надеялся, что мы вообще уцелеем. Пора бы нам понять, что все черные гномы будут держаться Свартара, точно пиявка — кожи. — И он свирепо уставился на Регина, который спокойно глядел на него, покуривая трубку.
Мгновение альвы стояли молча — слышно было лишь, как Финнвард помешивает похлебку.
Затем молчание прервал Регин. Он выколотил трубку о камень, сунул ее в карман и, с кряхтением поднявшись, сказал наконец:
— Лучше бы кто-нибудь стал на стражу.