Ахмет Второй отбежал и остановился, его черная кожаная куртка блестела в темноте. Бывший царь помедлил
Иди, не глядя, приказал Рамиль. Ахмет побежал. Телохранитель снял пиджак, аккуратно повесил его на выступ арматурины. Закатал рукава обнажились заросшие темным волосом предплечья и достал нож.
Убер поиграл с клинком, перекидывая его с костяшки на костяшку, перехватил несколько раз пальцами. Выпрямился. Кивнул бордюрщику. Готов?
Рамиль кивнул.
Поехали.
Ты, сука, сказал Убер, накручивая себя. Ты, бля, не понял, с кем связался! Ты со скинами связался! Понял?!
Какой туннель? спросил Гладыш сипло. Прокашлялся, отхаркнул комок. Выглядел диггер погано, не лучше гнильщика. Тьфу, зараза. Мне левый или правый?
Сазонов огляделся.
Левый, сказал он.
Уверен?
Левый автоматически повторил Сазонов, и тут до него дошло. Хамишь, что ли?
Ась?
Это что это он себе позволяет? Сазонов выпрямил спину.
Гладыш, ты оборзел? спросил он тихо и внятно. Любой бунт лучше усмирять на месте. Или мне тебе по роже съездить?
Молчание.
Гладыш?
Знаешь, команди-ир, сказал Гладышев. Лицо его, опухшее и словно изрезанное ножом, в этот момент было на удивлением спокойным. И даже почти красивым. Ты мне, конечно, команди-ир но не доставай ты меня? Понял? Думаешь, я не знаю, зачем Ван вернулся? Он с того света пришел, я знаю. Он за тобой вернулся!
А не за тобой?
И за мной, конечно, согласился диггер. Оскалил в усмешке гнилые остатки зубов. Потому что на мне кровь, много крови. А ты его вообще убил. Что, ты думал, я не знаю? Ты за ним как баба бегал, в рот смотрел, а потом, когда он жениться задумал, пришил его к черту. И теперь его вещи мацаешь, как баба какая а ты и есть баба. Только он вернулся, понимаешь, Сазон? Как тебе такая штука? Страшно небось?
Сазонов не верил ушам.
Гладыш, ты пьян? Ты с кем говоришь, по-твоему?
Ни с кем я не говорю.
Сазонов взял его за ворот замасленной куртки, притянул к себе.
Я твой командир, понял?!
Гладыш оскалился.
Ни хуя ты мне не командир. У меня один командир был Косолапый. И второй командир был Ван. А третьего не будет.
А я тогда кто? Сазонов даже про злость забыл, так развеселил его Гладыш. Что этот смешной человечек себе позволяет? Что он несет? Что вообще сегодня происходит?
А ты ты враг человеческий, Сазон, сказал Гладыш серьезно. Изыди, сатана. Ручки убери, а то пообломаю нахрен.
Он с треском выдернул ворот из хватки Сазонова, повернулся и пошел в туннель. В левый, как и было сказано. Командир диггеров выпрямился.
Стой, Гладыш! Я ведь выстрелю.
Диггер остановился.
Повернул голову.
Пошел на хуй, сказал он отчетливо и двинулся дальше.
Револьвер оказался в руке. Сазонов сам не понял, когда успел его вытащить. Привычная холодная тяжесть. «Я быстрый».
Он плавно поднял «питон», прицелился. Мушка плавала по сутулой фигуре пожилого диггера. Стреляй же, велел себе Сазонов, иначе сейчас Гладыш выйдет из освещенной зоны И что тогда?
Он продолжал целиться. Положил палец на идеальный изгиб спускового крючка, погладил. Да, это оружие по мне
«Стреляй», сказал он себе. Ну!
Секунда.
Спина Гладыша, подсвеченная боковым светом фонаря, исчезла в темноте.
Сазонов опустил револьвер, усмехнулся. Нет. Сначала Иван. С Гладышем можно разобраться и после.
Зачем тебе мой нож, Рамиль? Зачем, дорогой?
Убер пошел на телохранителя, то пряча нож за запястьем, то дразня им противника. Сверкающая полоска возникала в левой руке, в правой.
Рамиль ждал. Лицо его было спокойным.
Я могу понять, зачем ты вырвал мне ногти. Но зачем было красть мой нож?
Я могу понять, зачем ты вырвал мне ногти. Но зачем было красть мой нож?
Рамиль молчал. Невозмутимый.
Убер мягко скользнул по полу, выкидывая руку вперед. У него был китайский нож «викинг», простенький серая сталь, насечка на обратной стороне клинка. В последний момент Рамиль шевельнулся звяк! клинки встретились, отлетели
Уберфюрер отпрянул, присел. Сверкание металла. Скинхед дернулся.
Отступил на шаг. Моргнул.
Рамиль смотрел на него, как каменный истукан.
Над левой бровью Уберфюрера прорезалась тонькая красная черточка.
Миг! и черточка набухла красным. Выступила капля крови, покатилась вниз, попала Уберу в темную бровь. Капнула вниз. Скинхед моргнул. Затем поднял руку, тронул пальцами порез отнял и посмотрел на кровь с удивлением. Перевел взгляд на телохранителя.
Рамиль пожал плечами. Вот так.
Дело, согласился Убер. Резким движением размазал кровь по лбу. Теперь он напоминал индейца в боевой раскраске.
Опять перекинул нож в левую руку и двинулся вперед.
Быстрое движение Рамиля навстречу. Сверкающие полосы. Звяк-звяк-звяк. Н-на! Выпад и широкий взмах Рамиля. Убер увернулся, отскочил. Пауза. На левом плече появилась короткая царапина.
Вокруг них начала собираться толпа. Гул нарастал. Сейчас должны были появиться патрульные, но пока стояла относительная тишина.
Уберфюрер вдруг засмеялся.
Он ведь у Ахмета, мой нож? сказал скинхед. Ты для него старался? Каково это быть нянькой, а, Рамиль?
Телохранитель споткнулся. Лицо дрогнуло.
Не твое дело. Он впервые подал голос за время схватки. «Я его зацепил, понял Убер. Надо добивать, а то он меня тут на кусочки порежет».