Метро.
В темноте блеснул металл, и выступила темная фигура.
Руки на затылок, велела фигура.
Это и есть ваше дело? спросил Иван, не глядя на Бориса. Спасибо. Он медленно, плавно поднял руки. Борис, Борис, сука ты. Если броситься в ноги то можно успеть.
Не надо. Голос у фигуры был твердый и спокойный, как гранитный парапет набережной. Не успеешь.
Сукин сын мысли читает, что ли? Иван молча смотрел перед собой, скулы закаменели.
Вы мне обещали! возмутился Борис. Вы сказали, что ему ничего не грозит!
Человек с пистолетом шагнул на свет. Лицо его показалось Ивану знакомым. Красивое, слегка приплюснутое, глаза чуть раскосые. Волосы темные, стрижка короткая, на щеке ссадина. Серый армейский бушлат, перетянутый ремнем, нашивка на груди: знак МЧС белая звезда.
«Твою мать, подумал Иван. А я ехал домой».
Верно, обещал, сказал бордюрщик. Раскосые глаза прищурились. Руки не опускай, ноги на ширину плеч быстро!
В следующее мгновение оказалось, что народу вокруг намного больше. Из коллектора вышел подросток с перевязанной рукой с АК-103; затем старик с обрезом. Следом еще один крепыш. Ивана оперативно обыскали. Грамотно, даже яйца ощупали, не побрезговали.
Чисто, Рамиль, сказал крепыш. Раскосый кивнул. И тут Иван его узнал. Точно!
«Ну, блять».
Раскосый был начальником охраны «Площади Восстания» и главой личной охраны Ахметзянова, царя Ахмета. Звали его Рамиль Кандагариев, кажется, тоже татарин. Сердце Ивана вдруг набрало бешеные обороты, отдалось в горле и в висках. «Вот это я попал».
Следуйте за мной, велел раскосый. И добавил вежливо: Пожалуйста.
Диггеру, словно в насмешку, завязали глаза. «Да не смешите, хотел сказать Иван. Я этот путь по шагам вычислю. Легко».
Через несколько поворотов его втолкнули в освещенное помещение и сняли повязку. Когда-то это был склад метростроя.
На Ивана смотрел невысокий красивый человек. Глаза его поблескивали в свете электрических фонарей. Человек был в потертой кожаной куртке, на столе перед ним лежал пистолет. Нет, не «Макаров», а что-то посерьезнее. «Глок», что ли?
Его Величество Ахмет Второй, сказал Рамиль. Человек кивнул. Краем глаза Иван заметил движение. Женщина, молодая, темноволосая. Она прошла и встала за плечом Ахмета. Иван видел только ее точеный профиль.
Девушка повернулась
Иван почти не удивился.
Это он, сказала девушка. Тот, кто придумал «План Меркулова». Тот, кто мне помог. Зачем ты собираешься его убить?
Он спас тебе жизнь? Честь? Невинность? Последнее прозвучало насмешкой.
Просто спас.
Ахмет Второй кивнул:
Очень хорошо. Но почему я не должен его убивать? Назови причину хотя бы одну.
Из благодарности.
Какая может быть благодарность на войне? Ахмет поднял брови. Удивительно европейское лицо, скорее похож на итальянца, чем на татарина. Человек спасает тебе жизнь, а ты вгоняешь ему иголки под ногти и дробишь колени путевым молотком. Это честно. Это законы войны.
Иван ждал.
Я протестую! подал из угла голос Борис. Вы не можете!
Ахмет поморщился.
Это мне решать, что я могу и чего не могу. Этот человек опасен, Рамиль? обратился он к телохранителю.
Да, сказал тот просто.
Видишь? сказал Ахмет девушке. Теперь у меня нет выбора.
Можете убить меня из мести, сказал Иван. Дело ваше. Но для начала скажите, зачем вы меня вообще звали. Хотите сдаться? Иван тяжело вздохнул. У меня, конечно, маловато полномочий Ладно, я могу принять вашу капитуляцию.
Молчание. Ахмет широко раскрытыми глазами глазами смотрел на Ивана вот тебе и пленник. Рамиль улыбнулся, спрятал улыбку.
Ну ты наглец, сказал Ахмет с восхищением. Я тебя почти уважаю. Он посмотрел, прищурившись, на Ивана. Улыбнулся. Вай, вай. Чай будешь?
«Так убивать меня все-таки не собираются?
Приятно».
Но чаю ему так и не налили. «Рано радовался», подумал Иван.
Почему вы никак не успокоитесь? спросил Ахметзянов. Диктатура, говорите? Да, у нас пиздец и дикие нравы! Но мы же не заявляемся к вам на станцию устанавливать тиранию?! Тогда какого черта вы приперлись к нам со своей демократией? А?!
Он смотрел на Ивана, словно ждал ответа. Диггер пожал плечами:
Если вы меня спрашиваете, то выбрали не того собеседника. Мне на это насрать. Я хочу домой.
Молчание.
Я тоже, сказал Ахмет Второй. Только в моем доме хозяйничают оккупанты. Пришли и напали, как гнильщики, бесчестно я уже не говорю про нарушенное перемирие и про газовую атаку!
Иван сжал зубы.
Не хрен было пиздить наш генератор! Он наконец не выдержал. Заебали уже со своим фарсом.
Что? Ахмет Второй поднял брови. Была в нем внутренняя сила, благородство хищного зверя. Красивый мужик, но немного дерганый.
Какой еще генератор? Ахмет поморгал. О чем он? повернулся к начальнику охраны. Рамиль пожал плечами.
Ой, давайте без этих, сказал Иван. Мне эти ваши увертки
Язык придержи, мягко предупредил Рамиль. Иван понял, что еще чуть-чуть, и будет больно. Рамиль двигался, как сильный, опытный боец. Собака бешеная, леопард подземный. Наслышаны про твои подвиги. Иван повел плечом. «Макаров» у него забрали, эх.
А зачем? Иван усмехнулся. Будешь стрелять стреляй, не фиг мне тут указывать.