Конечно, бродить в подобном одеянии по лесу каждый день и не порвать его могут позволить себе только дриады. Не у них ли Акхол его и позаимствовал?
Высушив волосы полотенцем, приятно пахнущим весенними цветами, и причесавшись гребнем, Рэн натянула поверх белья платье, и, застегнув новенькие сапожки, позвала Хранителя Леса.
— Вот теперь на человека похожа, — одобрительно кивнул он.
— Всё предусмотрел, да? — кивнула она на гребень. — Слушай, а откуда здесь взялся водопад?
— Какой водопад? — Хитро прищурился Хранитель.
Девушка оглянулась. Ни водопада, ни песчаного пляжа, ни зелёной травы уже не было! Словно в один миг всё это исчезло. Кругом только деревья, одетые в осенние листья из всевозможных оттенков жёлтого и красного…
Задавать вопросы Рэн больше не стала. Но этот красивый, маленький райский уголок навсегда останется в её душе. Его запахи, звуки, ощущения она запомнит навсегда. Она, можно сказать, попала в святая святых Хранителя леса. В кусочек его маленького персонального мира.
— Красиво, — кивнула она, перебрасывая сумку через плечо. — Знаешь, не надо показывать мне Точки Соприкосновения, лучше укажи короткий путь к дому.
— К дому? — ехидно уточнил он.
Рэн еле заметно скривилась, ей стало больно. Уж где-где, а в родном-то доме её давно никто не ждёт. Отец не бросал слов на ветер, когда говорил, что не просто лишает её титула, но и навсегда закрывает перед нею двери в дом. В дом, где она провела всю свою жизнь, все счастливые пятнадцать лет! Но с тех пор прошло три года — и никто, никто из родственников не навестил её за это время. Даже письма или захудалой весточки ей не пришло. Никто не посмел нарушить слово отца.
— К моей избушке, — уточнила она. — Хороший день, не хочу портить его пребыванием в Закатном Городе.
Солнце почти спустилось до края горизонта, раскидывая последние лучи на притихающий лес. Небо превращалось в разнообразную смесь пурпурных оттенков, придавая деревьям некую сказочность, тонко перемешанную с изощрённым кошмаром, девушка не могла не отметить про себя столь странное явление.
Впереди показался небольшой двухэтажный домик, в вечернем мареве он как бы дрожал и покачивался под порывами ветра. Рэн невольно усмехнулась. Слишком уж походил её домик на те, о которых рассказывается в сказках про страшных, горбатых ведьм и тёмных колдунах. А если вспомнить, что в двадцати метрах отсюда есть ещё и заброшенное кладбище, так вообще можно писать роман ужасов.
Всё же, прежде чем идти к дому, Рэн направилась по дороге из камней к могилам. Это стало у неё уже привычкой.
И тут раздался возглас:
— Салют, Рэн!
На одном из надгробий, в виде мощного каменного креста, сидела женщина. Её кожа была не просто бледной, а белой как мел. Длинные вьющиеся волосы спадали на рыхлую землю. Они были почти такие же, как у давешнего мага, только вот блестели не с серебристым,
а с золотистым оттенком. Изо лба у женщины торчал тонкий золотой рог, не меньше сорока сантиметров длиной.
— Салют, Айлэнэй! — отозвалась Рэн.
Единорог в человеческом теле. Эффектней всего женщина смотрелась здесь в полнолуние, но и на закате тоже вышло совсем не плохо. У многих путников, случайно здесь заблудившихся, обычно случался при виде неё инфаркт. Более смелые, не помня себя, убегали отсюда с воем и криком. Айлэнэй очень любила рассказывать о таких случаях. Рэн просила её приглядывать за её жильем в Дни Гекаты. Мало ли что.
— Каков улов? — поинтересовалась Рэн у подруги, которая почему-то внимательно её разглядывала.
— А откуда у тебя это… Хотя нет, потом расскажешь. Там у тебя в логове сидит девушка.
— Кто-о? — не сразу сообразила Рэн.
Она никак не могла понять, с какой стати Единорог пустила какую-то девушку в её обитель.
— Она там плачет, — пояснила Айлэнэй.