Нина, ты проявила милосердие. Никогда об этом не жалей.
Но милосердие это роскошь. Матиас может себе это позволить, он ведь мертв.
С твоей стороны очень грубо об этом напоминать, любимая.
А чего ты ждал от девицы из Равки? Кроме того, я с Брумом еще не покончила.
Ты поэтому здесь?
Я здесь, чтобы похоронить тебя, Матиас, подумала Нина, и голос в голове умолк, как всегда бывало, стоило ей вспомнить о своей утрате. Она постаралась отогнать мысли о теле Матиаса, сохраненном благодаря мастерству фабрикаторов, завернутом в брезент и перевязанном веревками, как тюк на санях. Спрятанное за ящиками под грудой одеял, оно лежало в пансионе, где Нина снимала комнату. Она поклялась доставить Матиаса домой, предать тело земле в той стране, которую он так любил, чтобы его душа нашла путь к богу. Почти два месяца она возила за собой этот скорбный груз, возила мертвого Матиаса из города в город. Давно уже могла бы его похоронить и попрощаться навсегда, так что же мешало это сделать? Нина знала, что Леони и Адрик не станут ее расспрашивать, однако участие в многомесячной похоронной процессии им едва ли по душе.
Мы должны найти подходящее место, любимая. Ты узнаешь его, как только увидишь.
Узнает ли? Или так и будет таскать Матиаса за собой, не в силах расстаться?
Вдалеке прозвонил колокол сигнал к окончанию рабочего дня.
Опаздываем, заметил Адрик.
Леони не стала спорить, просто выпрямилась и сказала:
Помоги подсушить чернила.
Адрик взмахнул рукой, магией шквального создав над бумагами поток теплого воздуха.
Приятно быть полезным.
Не сомневаюсь, ты очень пригодишься, когда мы соберемся запускать воздушного змея.
Леони и Адрик обменялись улыбками. Ощутив укол досады, Нина тут же одернула себя: необязательно, чтобы окружающим было так же плохо, как тебе.
Но когда они повели беженцев в доки и Адрик начал отдавать распоряжения, Нина вновь почувствовала нарастающее раздражение. Пускай формально он ее командир, но за время, проведенное в Кеттердаме, она разучилась подчиняться приказам.
Леони и Адрик направлялись к «Отверженному». Пара привлекала внимание, но в шумной толчее порта смотрелась вполне естественно: земенка и ее муж-торговец, супружеская чета, которую привели в гавань дела. Взяв Енока под руку, Нина вместе с детьми шла чуть позади, стараясь держаться на расстоянии.
Она чуть ссутулила плечи и попыталась сосредоточиться, однако лишь сильнее напряглась. В этом облике ей было неуютно. В Ос Альте Женя Сафина полностью преобразила ее, употребив для этого все свое мастерство. Нинины волосы теперь были прямыми, гладкими и почти белоснежными; разрез глаз стал у́же, зеленые радужки приобрели бледно-голубой цвет горного ледника. Скулы резче выделялись на лице, брови сделались гуще, рот крупнее.
Я выгляжу какой-то сырой, ненастоящей, пожаловалась она, увидев в зеркале свою новую кожу бледную до голубизны, точно снятое молоко.
Ты выглядишь, как фьерданка, невозмутимо ответила Женя.
Бедра Нины по-прежнему были крепкими, талия широкой, зато Женя сдвинула назад ее уши, уменьшила грудь и даже изменила линию плеч. Переделка костей порой вызывала боль, но Нину это не волновало. Она больше не хотела быть той, кем была раньше, девушкой, которую любил Матиас. Если Женя заново вылепит ее внешность, может быть, тогда и Нинино сердце смирится и войдет в новый ритм? Конечно же, этого не произошло. Фьерданцы видели перед собой Милу Яндерсдат, но это была все та же Нина Зеник, легендарная сердцебитка и не ведающая жалости убийца. Все та же девушка, которая обожала вафли и засыпала в слезах, когда ее рука тянулась к Матиасу и натыкалась на пустоту.
Я выгляжу какой-то сырой, ненастоящей, пожаловалась она, увидев в зеркале свою новую кожу бледную до голубизны, точно снятое молоко.
Ты выглядишь, как фьерданка, невозмутимо ответила Женя.
Бедра Нины по-прежнему были крепкими, талия широкой, зато Женя сдвинула назад ее уши, уменьшила грудь и даже изменила линию плеч. Переделка костей порой вызывала боль, но Нину это не волновало. Она больше не хотела быть той, кем была раньше, девушкой, которую любил Матиас. Если Женя заново вылепит ее внешность, может быть, тогда и Нинино сердце смирится и войдет в новый ритм? Конечно же, этого не произошло. Фьерданцы видели перед собой Милу Яндерсдат, но это была все та же Нина Зеник, легендарная сердцебитка и не ведающая жалости убийца. Все та же девушка, которая обожала вафли и засыпала в слезах, когда ее рука тянулась к Матиасу и натыкалась на пустоту.
Мышцы Енока под пальцами Нины напряглись; у трапа «Отверженного» она увидела двух офицеров портовой стражи.
Все будет хорошо, пробормотала Нина. Мы проводим вас на борт.
А потом? дрожащим голосом спросил Енок.
Как только выйдем из залива, я и мои друзья на лодке вернемся на берег, а ты с семьей поплывешь в Равку, где вы будете жить свободно и без страха.
У меня заберут детей? Отправят моих мальчиков в ту специальную школу?
Только если захочешь, промолвила Нина. Мы не чудовища. Мы такие же люди, как и вы. А теперь молчи.
Часть ее безумно хотела прямо сейчас броситься назад, в безопасное укрытие: она увидела, что один из двоих стражников это Каспер, главный головорез Биргира. Нина спрятала лицо в воротник.