Господа британцы не отделили моторный отсек от экипажа перегородкой. Это не ляп конструкторов, а вынужденная необходимость. Семидесятисильный «Армстронг» крайне ненадежен, и создатели обеспечили доступ на случай остановки в боевых условиях. То ли дело стодесятисильная V-образная шестерка «ЗИС» на «Т-26», зверь, а не двигатель, танк ласточкой летит. Впрочем, это не московская разработка, двигатель создан на заводе Обухова еще до революции, а изготавливается на ленинградском заводе «Красный пролетарий».
Проверив неожиданно просторную башню с английской полуторадюймовой пушкой «SA-17» и пулеметом «Гочкис», Костя обнаружил пустые стаканы для снарядов. Пришлось спешно вскрывать ящики, в первую очередь на соседнем танке. Во время переноса боезапаса его остановил слесарь:
Ты того, сначала воду залей, иначе двигатель угробишь.
Пришлось просить ведро и бежать в котельную, затем тем же ведром заливать бензин из стоявшей у гаража цистерны. Необычные для двадцать первого века хлопоты заставили вспомнить о печальной судьбе бронемашины. Разыскав кладовщика, Костя нахально потребовал масло, что удивительно, получил по две канистры для двигателя и трансмиссии. Перегрузив боезапас, снова зашел к старшему слесарю:
В полукилометре от гарнизона стоит «Ландсверк» с развалившейся коробкой. Не поможешь людям?
Отчего не помочь? Помогу, сразу согласился тот.
Плавно, стараясь не дергать рывками шеститонный танк, Костя развернулся на месте и не спеша двинулся к дороге. В гарнизоне по-прежнему царила мирная идиллия, никто не пытался остановить уезжающую боевую машину, сидевшие на подоконнике писари даже не повернули головы. Всполошился лишь старший слесарь, когда завидел выбравшихся из броневика бойцов:
Откуда здесь русские?
Извини за обман, покаялся Костя, я тоже русский. Мы на подбитом «Ландсверке» привезли ваших раненых.
Раненые? Много?
Здесь трое, остальные в пяти километрах. Остатки батальона шюцкора бросили товарищей и разбежались по лесам.
Старший слесарь недоверчиво хмыкнул и пошел к раненым, а когда вернулся, тихо шепнул:
Раненые? Много?
Здесь трое, остальные в пяти километрах. Остатки батальона шюцкора бросили товарищей и разбежались по лесам.
Старший слесарь недоверчиво хмыкнул и пошел к раненым, а когда вернулся, тихо шепнул:
Ты вот что, никому не говори о танке. Если что, сам угнал, а я здесь ни при чем.
На том и разошлись, финн поспешил в штаб, а Костя указал бойцам на башню с кратким напутствием:
Один стреляет, другой заряжает.
Мы не умеем, оба шарахнулись от танка.
Я тоже впервой вижу эту муть. Забирайтесь в башню и осваивайте трофейную технику, шюцкоровцы сюда не возвращались.
Напоминание о засевшем в лесу батальоне добавило бойцам решительности, и они неловко залезли в башню. Впрочем, через пару минут оба радостно закричали:
Здесь «Гочкис», мы его знаем!
Вы о пулемете или о пушке?
В городском арсенале горы этих «Гочкисов», а пушка в танке совсем простая. Разберемся, можете ехать!
В подтверждение бойцы повернули башню и несколько раз клацнули пушечным затвором, и Костя вернулся на место механика-водителя.
Возвращение на трофейном танке чревато неприятностями, их могут забросать гранатами и будут правы. За полкилометра до места сбора раненых Костя снизил скорость, а бойцы сели на башню. Вопреки опасениям рядом с ранеными оказался лишь один морпех, а завидев танк, замахал руками и выбежал на дорогу:
Шюцики идут лесом на западную дорогу, наши в полном составе ушли на склон для отражения атаки!
Радист выходил на связь? тревожно спросил Костя.
Приказали стоять насмерть и обещали прислать подкрепление. Радист ждет вас в разбитой башне.
Командир должен быть с отрядом это аксиома, вместе с тем радист просто так не станет ждать, особенно после приказа «стоять насмерть».
Беги к парням, сообщи о захваченном танке, я к разбитой башне и сразу к вам.
Радист подошел к танку со связкой гранат в правой руке, а протягивая радиограмму левой, пояснил:
Я не трус, подвоха опасался. На башне финская свастика, а лица ваши, вот и приготовил на всякий случай.
Трус сначала бросит гранату, затем подумает, резонно заметил Костя и взял радиограмму.
Текст за подписью начштаба Седьмой армии одновременно порадовал и озадачил: «Командиру сводного отряда тов. Мишутину. Приказываю лично встретить подкрепление и передать батарею майору Ведерникову. Далее выполнять особое поручение».
Передать командование это хорошо, выполнять приказы намного легче, чем отдавать. Но короткое дополнение «Далее выполнять особое поручение» подразумевало неприятность, которая могла оказаться очень большой. Тяжко вздохнув, убрал радиограмму в планшет и спросил радиста:
Тебе известно время подхода подкрепления?
Осталось минут пятнадцать-двадцать, аэросани на подходе к причалу гарнизона.
Чего стоим? Прыгай на танк, иначе опоздаем!
Не могу, я держу непрерывную связь, радиостанция подключена к аккумуляторам освещения башни.
Нет так нет, Костя спустился вниз и погнал танк к развалинам гарнизона. Впрочем, спешили зря, вереница знакомых аэросаней с обычными ялами на буксире показалась на льду лишь через полчаса. Они ползли черепашьей скоростью, зато одним заходом доставили полный батальон, что подтвердил майор.