На ночное дежурство с вечера заступил Дато Кикава. Он часто заходил в Колину палату. Приборы работали размеренно и чётко. Незадолго до полночи Дато заглянул в комнату медсестер. Там его ждала Вита Когда дежурный врач вошел в послеоперационную палату, на зеленоватом экране бежала сплошная прямая полоса. Дато бросился к Медведеву, но было уже слишком поздно.
На ночное дежурство с вечера заступил Дато Кикава. Он часто заходил в Колину палату. Приборы работали размеренно и чётко. Незадолго до полночи Дато заглянул в комнату медсестер. Там его ждала Вита Когда дежурный врач вошел в послеоперационную палату, на зеленоватом экране бежала сплошная прямая полоса. Дато бросился к Медведеву, но было уже слишком поздно.
Миновала зима. Однажды апрельским вечером дома зазвонил телефон.
Это Медведев. Надо бы встретиться. У меня для вас кое-что есть.
На другой день я приехала в клинику. Игоря Андреевича нашла в тесной ординаторской. Из ящика письменного стола он достал так хорошо знакомую мне записную книжечку в коричневом коленкоровом переплете. Медведев рассказал, что её взяла нянечка, когда собирала Колину постель. Положила в карман халата, забыла передать врачам. И сам он всё собирался отослать книжечку родным, да не собрался.
Троллейбус плавно катил по Ленинскому проспекту. Сидя у окна, освещенного ярким солнцем, я читала последние Колины записи.
2 ноября. Вспомнился брат, которого я очень люблю. Как мне хорошо было с ним. А теперь не знаю, когда встречусь с ним. Да и встречусь ли? Прижмусь ли к его плечу еще раз? До чего же обидно, что природа «наградила» меня этим страданием. В чём я перед нею провинился?
6 ноября. Мое настроение не по погоде. А погода ясная. Небо чистое, голубое-голубое. Завтра такой великий праздник! Он должен давать людям радость. Но самая главная радость это здоровье, первая буква жизни. Для меня это труднодоступная стена. На неё лезть и лезть. И стараться, чтобы не сорваться. Будем бороться за жизнь. Вита, ты тоже жизнь. Помоги мне. Я должен жить и быть здоровым. Всё! Сопли на крючок! Я должен победить!
Посланная мною на Сахалин записная книжечка вернулась обратно с приклеенной на бандерольке бумажкой «Адресат выбыл». Я сделала небольшой сюжет по Колиным запискам и стихам. Он прозвучал в одной из передач радиостанции «Юность». Никакого отклика от родных Коли в редакцию не пришло.
Я никогда не была на Сахалине. Представляю его по рисунку, с которого начинается записная книжечка в коленкоровом переплете: скалы, море, чайки, прорезая перистое облако, в небо взмывает самолет. Коле Коле́чкину, светлой души мальчику, не довелось стать ни летчиком, ни хирургом, ни поэтом. В моей жизни он остался яркой звездочкой. Она сияет мне в дни испытаний, озорно приказывая: «Сопли на крючок! Мы должны победить!»
Москва.Зима, лето, осень 2009.Институт им. Склифосовского,Центр им. Бакулева«Сходя в долину преклонных лет»
(последнее интервью Людмилы Целиковской)
Сентябрь 1991 года. Тепло, солнечно. После бурных августовских событий настроение у всех приподнятое. Стою на площади Восстания и прошу молоденькую цветочницу выбрать самые свежие лилии для актрисы Людмилы Целиковской. Интересуюсь, говорит ли что-нибудь девушке это имя? Она смущенно пожимает плечами, качает головой. Стоящая рядом пожилая женщина вскидывает руки, удивленно восклицает: «Как вы можете ее не знать? Це-ли-ков-ская! Кинозвезда! Сердца четырех, Антон Иванович сердится, Воздушный извозчик, Близнецы. Мы, девчонки, и причесывались, и платья шили, как у нее!» Помогая мне выбрать цветы, женщина сетует, что о Целиковской уже давно ничего не слышно, но ее помнят и любят.
На звонок заливается лаем пуделек Чалик. Людмила Васильевна радушно встречает меня. Она в длинном хитоне из легкой темно-синей замши. Седые волосы с сиреневым отливом аккуратно уложены. Лицо, после перенесенной тяжелой болезни, бледное, без косметики. Несколько дней назад Людмила Васильевна отметила свой 72-й день рожденья.
Мы проходим в большую гостиную, усаживаемся за овальный стола, накрытый старинной кружевной скатертью, я включаю магнитофон и, начиная беседу, рассказываю о сценке у цветочного киоска.
Людмила Васильевна улыбается: «Мне грех жаловаться на судьбу. Она меня щедро одарила любовью людей, не просто интересом, а именно любовью. Я им очень благодарна за это. разумеется, я имею в виду людей, воспитанных нашим кино, когда было принято семьями смотреть фильмы, да еще и по нескольку раз. Ну, а что касается современной молодежи, то вполне естественно им не знать наших актеров прошлых лет, особенно теперь, когда на всех нас обрушился поток голливудских боевиков, триллеров, ужастиков, в которых личность артиста пропадает, потому что зритель прежде всего следит за тем, догонят не догонят, убьют не убьют. Стрельба, кровь, насилие. Конечно, плохо, когда артиста не видят на экране годами, но я бы не хотела сниматься в этих ужастиках только для того, чтобы меня не забыл зритель.
Мы проходим в большую гостиную, усаживаемся за овальный стола, накрытый старинной кружевной скатертью, я включаю магнитофон и, начиная беседу, рассказываю о сценке у цветочного киоска.