Он родился в 1914 году, когда началась первая мировая война. Город Владимир не был тихой пристанью. Его жители в полной мере хватили лиха, которого в те смутные времена во всей России было хоть отбавляй. Безработица, голод гнали людей с насиженных мест. Так Юра Левитан в 29 году приехал в Москву, чтобы найти хоть какую-то подходящую работу, а если повезет устроиться на курсы и выучиться на кого угодно, лишь бы была специальность. Парнишка не отличался ростом и физической силой. На черную поденную работу его не брали.
ЮрБор любил вспоминать, как, измотанный дорогой и безуспешными поисками, брел по шумной Москве и вдруг увидел объявление, которое сообщало, что радиокомитет проводит набор в группу дикторов.
Кто такие диктора? Может быть, доктора или директора? Кто бы они ни были, а решил попытать счастья. Вдруг повезет? Приехал по указанному адресу. Смотрит, в зале расхаживают нарядно одетые мужчины и женщины, многие из них знакомы друг с другом. Кто-то откашливается, кто-то мычит в нос, пробуя голос, кто-то шепчет и вовсе непонятное: «пта-пти-пто-пту, кра-кри-кро-кру». Все с волнением и любопытством поглядывают на дверь, из которой выходят люди, их обступают, терзают вопросами. Наконец Юра догадывается, что для экзамена требуется всего-то прочитать текст по газете.
Дождавшись своей очереди, Юра подошел к комиссии. Ему дали текст. Часто запинаясь, сильно налегая на «о», он прочитал несколько фраз. Ему дали другой текст. Этот прочитал получше и погромче. Потом члены комиссии стали спрашивать, откуда он родом, где учился, есть ли жилье в Москве. Парнишка явно их чем-то заинтересовал, но чем именно, Юра Левитан понять не мог. Вроде бы по всем статьям он не проходит в диктора: жилья московского нет, учености большой тоже нет, к тому же очкарик, да к тому же еще володимирское оканье дело портит. Тихо совещаются экзаменаторы. Юра ждет приговора. Наконец, председатель комиссии обращается к нему и, словно извиняясь, объявляет, что сейчас принять его в группу дикторов они не могут (перечисляются все те же причины), но и отпускать не хотят, потому что у Юры Левитана есть все данные со временем стать хорошим диктором, только этому надо учиться.
Юру определили на работу в Радиокомитет помощником электрика, а в свободное время самые разные люди безвозмездно занимались с ним. Он учил фонетику, технику речи, русский язык, литературу, историю. Его не нужно было подгонять. Пытливый, старательный юноша вызывал уважение педагогов, и они старались передать ему как можно больше знаний. Настал день, когда Юрий Левитан вошел в дикторскую студию и прочитал текст перед микрофоном. Так в 1931 году у него появилось постоянное рабочее место, которое осталось за ним на всю жизнь.
Оттого ли, что всенародной славы Юрий Борисович достиг благодаря бескорыстной помощи и заботе многих людей, или уж он родился таким, но был он беспредельно добр, доброжелателен и внимателен к каждому, кто обращался к нему за советом или с какой-нибудь просьбой. Для скольких сотрудников Гостелерадио он добивался прописки, жилья, установки телефона, санаторного лечения. Причем делал это спокойно, без показной суеты.
В Доме Радио на Пятницкой электрика Яшу знали все, и он знал всех. Это был пожилой человек, тщедушный, с лысой, как бильярдный шар, головой. Правая часть лица, пораженная тиком, дергалась, и получалось, что он постоянно подмигивал. Его искренне любили за сиюминутную готовность помочь, услужить. Он всегда ходил в синем халате, карманы которого отвисали от шайбочек, отверток, изоляционной ленты и прочих вещей. Яша давно привык к тому, что все обращались к нему в срочном порядке, как к скорой помощи. Если он впервые видел подбегающего растерянного человека, действовал испытанным приемом. На его лице появлялась улыбка мудрого ребе, он брал за руку незнакомца и утешал коронной фразой: «Дорогой товарищчь, вы обратились к Яше, и Яша готов вам помочь». Внимательно выслушав просьбу, он произносил вторую коронную фразу: «Яша много может. Может и это». Человек непременно сопровождался до нужной ему двери, по дороге отвечал на вопросы Яшиной анкеты. Этого было вполне достаточно для дальнейшего близкого знакомства. Все знали, что у Яши была хорошая семья, взрослый сын, в котором он души не чаял. Узнали также, что, когда сын женился, возникли проблемы с жильем. Накопленные Яшиной семьей средства решено было вложить в кооперативную квартиру. Сумма оказалась внушительной. Денег не хватало. Тогда Яша обратился к Юрию Борисовичу, и тот, не беря никаких расписок, помог сделать первый взнос. Разрыдавшегося Яшу успокоил: «Какие могут быть счеты между нами, электриками».
Обойди сейчас всех людей, которые в левитановские времена работали на радио, и многие из них вспомнят проявленное к ним внимание Юрия Борисовича. Расскажу о себе.
Выходит очередной номер нашей многотиражки «Говорит Москва». Как член редколлегии, дежурю в типографии, слежу за версткой, вычитываю полосы. Звонит главный редактор. Партком рекомендует снять один материал, в котором оказался непроверенный факт. Чем срочно заполнить белое пространство? Нахожу в загашнике клише: встреча Юрия Левитана с дикторами местных радиокомитетов. Но под клише еще остается место слишком большое для подписи, слишком малое для заметки. Времени в обрез. Сочиняю эссе о Левитане и его коллегах. Набираем нонпарелем (мелким жирным шрифтом), окантовываем красивой рамочкой, и полоса «оживает». На заседании редколлегии этот материал признается лучшим. Вот уж воистину стресс напрягает способности. Газета вывешена, раздана по редакциям и отделам. Вдруг стук в дверь комнаты, где я работаю. Входит Левитан. С ужасом думаю, что допущен какой-нибудь ляп. Нет, Юрий Борисович узнал у редактора, кто автор материала о нем, не поленился подняться на девятый этаж, найти мою комнату только за тем, чтобы сказать начинающему журналисту доброе слово.