Как бы не так! Он побоялся, что реформы затянутся, почувствовал неотвратимое приближение очередной церемонии вручения премии «Давид ди Донателло» и подал в отставку.
Приехав к кому-нибудь погостить, ты первым делом должен принять душ. Иногда ты делаешь это охотно, иногда нет. Иногда тебе это нужно, иногда в этом нет ни малейшей необходимости. Но в любом случае ты должен принять душ, ибо, принимая с дороги душ, показываешь, что ты моешься. Ты просто обязан успокоить хозяев дома.
Когда кто-то говорит тебе, что ты должен знать, как он тебя любит, почти всегда он собирается сказать тебе что-то неприятное.
«Даже если я меняю место жительства, даже если представить, что поменял этот свет на тот, я почти всегда оказываюсь с самим собой, с привычным самим собой», говорил Чоран.
Но, по крайней мере, он оказывался с Чораном.
Когда ты называешь молодцом сына, который попросил тебя: папа, посмотри на меня, а ты на него не посмотрел и все равно уверенно называешь его молодцом. «Молодец!» И в ту же секунду понимаешь, что никакой он не молодец, что он не сделал ничего достойного похвалы, о чем свидетельствует его удивленный вид.
Всю жизнь, задолго до того, как я стал взрослым, меня не покидало чувство неудовлетворенности. Ребенком по воскресеньям и в праздники, взрослым за ужином с друзьями. Когда мы закончили есть, наступает время сладкого, мороженого, воскресных пирожных. Кремов, сливок, рикотты, шоколада. Пирожных, тортов, канноли. Когда я был маленький и теперь, в зрелом возрасте, я спрашивал и спрашиваю: «Можно я пойду и выберу сладкое?» Или не спрашивал и не спрашиваю, а решительно говорю: «Схожу за сладким».
С тех пор как я обрел дар речи, дар понимания, мне всегда отвечали: «Подожди».
И я ждал, ждал долго, и когда ожидание начинало казаться мне бесконечным, спрашивал снова. И снова, всю жизнь, мне отвечали: «Подожди».
Я так и не понял, почему сладкого нужно ждать. Вечная история.
Когда настает летний день и начинают готовить рисовые салаты.
К людям, многими особенностями отличающимся друг от друга, можно добавить тех, что ждут не дождутся, когда наступит лето, и тех, что ждут не дождутся, когда оно кончится. Представители этих двух человеческих особей делятся в зависимости от чувства времени: первые считают, что лето кончается слишком быстро, тогда как вторые находят, что ему нет конца.
Когда настает летний день и начинают готовить рисовые салаты.
К людям, многими особенностями отличающимся друг от друга, можно добавить тех, что ждут не дождутся, когда наступит лето, и тех, что ждут не дождутся, когда оно кончится. Представители этих двух человеческих особей делятся в зависимости от чувства времени: первые считают, что лето кончается слишком быстро, тогда как вторые находят, что ему нет конца.
Последних меньше, но они есть. Их меньше, но при этом больше, нежели явствует из статистики, поскольку они стесняются выражать нетерпение, скуку. Они маскируются, подобно тем, кому на экзитполе бывает стыдно признаться, за кого они на самом деле проголосовали, и они называют кандидата, который, как им кажется, нравится опрашивающим. И когда кто-то говорит противникам лета: «Какое прекрасное лето, правда?!», их так и подмывает ответить нет, но они отвечают да.
Я принадлежу к последним и долгие годы стыдился признаваться в этом. Однако в конце концов мне надоело играть в прятки, и я робко стал намекать на нелюбовь к лету, вызывающему у меня разве что глухое раздражение. Это свойство никак не отразилось на моей жизни по той простой причине, что многие любители лета не допускают даже мысли о том, что кому-то оно может не нравиться. Если ты об этом говоришь, они тебя не слушают или смеются и хлопают тебя по плечу, словно хотят сказать, что ты шутишь. С тех пор как я осознал свою принадлежность ко второй разновидности, ничего ровным счетом не изменилось: я говорю о своих летних планах начиная с весеннего дня, когда открывается сезон навязчивых вопросов о том, что ты собираешься делать этим летом, и в результате провожу лето где-нибудь на море или в горах, чтобы, вернувшись, рассказывать, что я делал этим летом, и даже показываю летние фотографии, если ко мне пристают с настойчивыми (причем очень настойчивыми) просьбами показать их. Одним словом, радости мало.
Нам, закоренелым нелюбителям лета, кажется, что разговоры об августовских отпусках продолжаются чуть ли не восемь месяцев кряду. Нам нравится первый день на море и уже меньше второй. И потом баста. Баста потому, что, приезжая на море, даже на такое прекрасное море, как на многих побережьях Италии, ты можешь купаться. И что дальше? Сколько времени занимает одно купание? Скажем с преувеличением: полчаса. Нет, скажем, дольше: час. А что потом? Все остальное время? Все остальные дни отпуска? Ты можешь только купаться. Сегодня, завтра, послезавтра Ни о каком удовольствии не может быть и речи. Жара, липкий пот, разного рода неудобства, включая песок, забивающийся всюду, острые камни, оставляющие следы порезов на всю жизнь. Летом ты должен оставаться самим собой, но в улучшенной версии: тебе следует быть более симпатичным, более общительным, более беспечным, более безрассудным. Какую бы глупость ты ни сделал, на тебя смотрят снисходительно: дескать, ну и что? Мы ведь на отдыхе