Что делать?
Как обязать врачей отдыхать и принимать пищу?
А что делать с конвейером?
Совершенствовать?
Или переходить на отверточную сборку?
Или в целом конвейер, но в каких-то случаях отвертка?
В каких?
Как их может распознать голодный и хронически усталый человек?
17. Коррупция или «кормление»?
Из отчетных материалов исследования 2013-го года:
«Коррупция в онкологии, в Москве и Московской области, как показали беседы с пациентами, и фиксируемые, и особенно «закадровые», после выключения диктофона и окончания интервьюирования, живет и процветает.
Надо отметить, что это не коррупция в чистом виде, а «кормление», ожившая ныне, а, точнее, и не отмиравшая архаичная форма финансирования местной государственной службы и бюджетной сферы, официально функционировавшая на Руси с XII по XVI век. Кормление принципиально отличается от коррупции тем, что кормленщик, в противовес коррупционеру, получает свой корм за исполнение своих должностных обязанностей, а вовсе не за совершение неких противоправных действий, наносящих ущерб государству и обогащающих взяткодателя. Кормленщик, по сути, если не считать самого акта кормления, вообще ничего предосудительного не совершает, он управляет, лечит и учит, но при этом получает свою заработную плату с объекта управления, лечения, образования и т. д.
Врачи, получающие небольшую заработную плату, дополучают ее с пациентов, которых они лечат. Кроме кормления, они не совершают никаких действий, наносящих ущерб кому-либо не распродают государственное имущество своим родственникам по дешевке, не мошенничают на тендерах и прочее. Более того, они лечат, в целом, по мнению респондентов, хорошо. Особенно высоких оценок удостоились хирурги. И они же получают наиболее щедрый «корм». Размер «благодарности» хирургу колеблется от пяти тысяч рублей в областном диспансере, до пяти тысяч долларов в федеральных медицинских учреждениях. Плюс к этому «благодарность» анестезиологу, от четырех тысяч рублей
Самое интересное, что в Приволжье желание медперсонала получить корм с пациентов в целом осуждалось:
«Я еще хочу сказать, что это не секрет. Все, кто лежали в палате, врачам давали деньги. Это добровольное дело, это везде так. С таких больных еще и деньги берут, хотя люди уже на грани. Все берут. А мы надеемся на то, что внимание будет»; Пенсионерам всегда сразу подешевле назначают. А если скажешь, что деньги есть, то подороже что-то могут назначить. Надо говорить: «Дайте мне получше лекарство». (ФГ, Ульяновск, 2012).
«Пока не дашь шоколадку или 50 рублей в карман не сунешь, не подойдет нянечка. Я не понимаю, как так можно», «Каждый ждет что-то от нас. А что от нас? Это деньги. Анестезиолог прямо над тобой трется, чтобы ты ему денег дала. Он тебя в коридор вызывает, и то, и сё, а я даже имени его не знаю. Я видела-то буквально его пару раз. Каждый ждет что-то. Или мы их набаловали!» (ФГ, Н. Новгород, 2012).
«Не могу понять бездушия врачей. Везде только деньги, деньги. Сейчас или же надо иметь большой карман денег, или же очень крупного протеже, который мог тебя продвинуть, документы подделать. Больше никаких вариантов нет! А так подыхай»; «Сейчас хороших врачей мало. Многие какие были хорошие врачи, так они умерли или ушли на пенсию..» (ФГ, Ульяновск, 2012) .
Приволжские пациенты шли на это скорее от страха перед операцией или от невозможности иным способом выписать дорогое лекарство. В Москве же и Московской области конверт после или даже до операции считается само собой разумеющимся: «Хирурга я благодарила, но мне свезло. Я на пенсии, живу одна, и врач об этом знал. Наказов от него никаких не было. Хотя я слышала, что другим перед операцией говорят, сколько это стоит. У меня этого не было. От других людей я слышала о самых разных суммах, но так и не поняла, от чего это зависит. Моя операция по квоте стоила 60 000, но я лежала там долго мне не повезло, затронули нерв. От одной я слышала про сумму в 5000 долларов в благодарность врачу. Другая даже больше говорила. Я отдала 30 000 рублей»; «Только я поступила в диспансер, мне бумажку одна из пациенток дала, там написано, кому и сколько давать: врачу 5000 рублей, анестезиологу 4000, той, которая делает перевязки каждый день 50 рублей, плюс обязательно нести салфетки, шприцы. Те, которые два дня за тобой наблюдают после операции 500 рублей. Это прейскурант. Но лично я, когда расплачивалась, положила врачу 2000 и сказала: Простите мою бедность. Анестезиологу я сказала, что я пенсионер на инвалидности, живу одна, и дала ему 1000. Он сказал, что вообще ничего у меня не просит, но деньги взял». (ФГ Московская область, 2013).
Все собеседницы на мини-группе в Б-м диспансере сказали, что врачей «благодарили» еще до операции. Важно отметить: люди идут на это почти с радостью:
«Благодарили, сами благодарили по доброй воле. Благодарили врачей. Ну, как же их не благодарить? А как иначе? Не так уж и много и получают, и мы не так много платим. 5000 доктору. Рублей. Анестезиологу 3 000 рублей. Что, мы не в силах эти деньги заплатить?» (ФГ, Московская область, 2013)