Ваш бргродие! появлению полиции дворник отнесся без малейшего удивления. Вытянулся в струнку, прижавши метлу к груди. Голову задрал, отчего лопатообразная рудая борода грозно встопорщилась. Сошлись над переносицей косматые брови. А мокрый картуз съехал на самую макушку. Звольте длжить! В-в-верном объекте тишь!
Голуби вытянули шею, прислушиваясь. А один и вовсе скользнул сизою тенью на вычищенные до блеска плиты.
Спасибо, Себастьян слез с коляски. Вот же год тому назад соскочил бы, а теперь то ли кости ломит, то ли душу крутит, то ли лучше б просто мышьяку, право слово, не так бы мучился.
Дворник щелкнул каблуками и, убедившись, что высокое начальство не изволит гневаться, осведомился:
А вы за Бабужинской?
Голубей прибавилось. Они словно чуяли, что перед домом их вот-вот произойдет нечто, в высшей степени занимательное, чего пропускать никоим образом нельзя, а потому спешили.
Дворник же, поправив картуз и свисток, который, как и положено, висел на веревочке, продолжил.
Я уж ей, шлендре этакой, говорил, что доиграется где это видано, чтоб в приличественном доме устраивать невесть что
Что?
Вот этого вопроса задавать не стоило.
панна Бабужинская, представлявшаяся честным людям чиновничьей вдовою оных людей вводила в заблуждение, хотя всем известно, что в прошлом она если и выходила замуж, то за человека чинов малых, незначительных. А ныне она врать изволит, будто бы от мужа ей остались в наследство некие важные документы про строительство чего? Того доподлинно не известно, может, дороги, может, королевского дворца нового, а может, сказывали, дома призрения. Главное, что всем понятно, землица-то, где строить станут, подорожает, вот панна Бабужинская и пользуется. А сама-то мошенница редкостная
а пан Григорчук из третьей преподозрительными делами занимается. Уходит ночью, возвращается на рассвете, а днем из квартирки носу не кажет. И всем врет, будто за звездами смотрит.
Почему врет? Себастьян ущипнул себя за руку.
Так ведь понятно. Вчерашнего дня ночь была безлунная. И тучи. Какие звезды?
Действительно, какие звезды
пан Кушметов из двенадцатой с племянницей своей сожительствует. То есть, он всем сию особу представляет племянницею, но сходства промеж ними ни малейшего, а раз так, то и родства быть не может. К тому ж, где это видано, чтоб степенный мужчина, писатель и поэт, племяннице чулки шелковые покупал да бельишко откуда известно? Да кто ж, как не Никита Фролыч ему пакеты до квартирки доносил? Они-то легонькие да виду известного, такие в одной лавке только выдают
а панна
Стоп, Себастьян понял, что если не остановит добровольного помощника, то рискует оказаться в курсе всех прегрешений, больших и малых, сотворенных жильцами доходного дома нумер три. Погодите это вы все
Задкумтировал! бодро отчитался дворник. В псмнном виде!
В письменном это хорошо а что вы скажете про пана Кругликова
Дворник поскучнел.
Огляделся.
И наклонившись к Себастьяну а росту Никита Фролыч был преизрядного, да и по сложению вполне мог бы заменить колонну входную проговорил тихо:
Он с Хольмом знается.
Да неужели?
А перегаром от Никиты Фролыча не пахло. Знать, не злоупотребляет.
Ненадежная личность, от возбуждения и речь дворника предивным образом выправилась. Наших малюет прости Вотан
Он сплюнул.
Откудова деньги? А денег имеет ковер давече купил. Шерстяной. Еще шифоньеру. Стульев три.
Почему три?
Дворник пожал плечами. Тоже, видать, не знал.
Зеркало и костюм новый. Два.
Новый костюм, само собою, преподозрительное обстоятельство, да голуби раскурлыкались. Они топтались, пихая друг дружку, подбираясь к самым ногам дворника.
Пн Крглков, Никита Фролыч заговорил громким шепотом. Пржде скуп был
скуп.
сие Никита Фролыч доподлинно знал, потому как все жильцы к нему относились если не по-доброму, то с уважением, уважение сие выражая по-разному, кто словом добрым, кто чем посущественней. Вот пан Узняков из пятое и злотнем порой жаловал. Не каждый день, само собою, но когда во хмелю являлся, тогда он делался буен, все грозился чем? А ничем, просто грозился, кидался ботинками, а одного разу желал на портику забраться и деве срамное предложение сделать, но сверзся, едино чудом шею не свернул. Да и как, чудом, Никитой Фролычем был пойман, спеленут и в дом отнесен, отдан на попечение законное супружницы, которая хоть и видится особой тихой, скромной, да себе на уме за той раз он ажно три злотня дал, да и так а вот Кругликов, тот вечно ходил, будто бы все вокруг ему обязанные. Никогда-то не поприветствует, ни о здоровьице не спросит, да и вовсе глядел, будто на вша
А тут намедни явился с бутылью сливянки.
Мол, окажи любезность, подмогни комоду снесть. Куда? А из дому и забрать дозволил, хотя комода эта была почти новою. Скрипела чутка. Дерево рассохлось, так его присобрать дело недолгое. У Никиты Фролыча руки откудова надо растут. После еще приходил со старым ковром, но уже без сливянки. И еще табуреты вынесть. Меблю менять желал. И в квартирке ремонту учинить. К нему из «Баржету» с образцами приходили, а в «Баржете» цены немилосердные, обои-то красота, верно, но все одно дорого выходит. Подешевше отыскать можно