Потом назойливость.
И попытки проломить стену. Хелег, тогда еще чужак, незнакомец, которому попало в руки ее письмо с подборкой фактов.
Дело.
Хмурый начальник, тщательно скрывающий недовольство, впрочем, получалось плохо. Коллеги. Назначение это и тихая радость, когда у нее не получалось. Затаенное ожидание: когда же ее, неудачницу, снимут. И собственный страх, что это ожидание не напрасно.
Потом удача.
Ошеломление суд поздравления сквозь зубы и непонятная ей ненависть.
Не переживайте, Нольгри Ингварссон похлопал Катарину по руке, а она и не заметила, что он встал и выбрался из-за стола. Они просто чувствуют, что вы умнее и сильнее. Мужчинам неприятно осознавать собственную слабость. Вот и ищут виноватого. Как всегда, не там
Что ему надо?
Что ему надо?
К чему эти разговоры?
Дойдем. До всего дойдем к примеру, до того, что, если в Управлении узнают о письме, вам придется несладко. Как минимум, вас обвинят в некомпетентности
Я взяла того
Знаю. Ведь был суд. Открытый, прошу заметить, процесс. И приговор выносили не мы с вами, но судебная коллегия и не по слухам, но на основании доказательств. Заметьте, доказательную базу формировали не вы, а ваш непосредственный начальник. Не стесняйтесь напомнить ему об этом, если вдруг ему вздумается в чем-то вас обвинить.
В чем?
Катарина устала от этого дела.
Время покажет на первый взгляд вы во всем правы и взяли Кричковца с поличным и признание было получено чистосердечное и копии допросов имеются, на которых он пространно описывал, что и когда делал. И места захоронений, им указанные, проверены не безрезультатно, да
Он замолчал, позволяя Катарине оценить сказанное.
Она ведь сама знала.
И про признание.
И про допросы ей позволили присутствовать, хотя Кричковцом после поимки и занялся Особый отдел. Но он отказывался разговаривать с кем-то, кроме нее, вот и пришлось. С нею он был предельно откровенен. Он словно издевался, рассказывая в мельчайших подробностях, как ловил своих бабочек.
Он и ее назвал бабочкой.
Мертвая голова.
Лестно? Пожалуй тошно еще. Его рассказы порождали кошмары, с которыми Катарина не умела справиться, и даже робко попросила Хелега о помощи, но он отказал.
Правильно.
Сила не для того дана, чтобы чужие кошмары лечить. Есть ведь способы проще, то же снотворное.
И на первый взгляд этого более чем достаточно на первый и на второй, и скажу более, на третий тоже однако
Выразительная пауза длится, казалось, бесконечно. Катарина и дышать-то забыла, а потом вот вспомнила, только все равно легче не стало. Воздух в кабинете был спертым, тяжелым. Ей бы на улицу. Ей бы пройтись под дождем и без зонта.
Однако любые доказательства можно скажем так, извратить
Как?
Как? переспросил дознаватель. Обыкновенно скажем, взять то же чистосердечное признание вспомним, что Кричковец в последний момент от него отказался и заявил, будто бы признание это было сделано под воздействием неких препаратов, а также дознавателя с которым, заметим, у вас возникли внеслужебные отношения. И вроде бы мелочь, но найдутся те, кто скажет, будто бы и вправду заставили человека признаться в том, чего он не совершал.
Мерзко.
И на языке появился знакомый привкус гнилой воды.
А как же захоронения, которые
Дознаватель вздохнул.
Мы речь ведем об общественном мнении, а оно фактами редко оперирует. Нет, Катарина
А улики
Говорить тяжело.
Дышать тяжело. Тянет подойти к окну. Раскрыть створки в городе воздух пахнет дымом и асфальтом, и еще камнем, людьми, и эти запахи ее успокаивают.
Улики да конечно, улики, Нольгри Ингварссон собрал бумаги в папочку и аккуратно завязал ее на бантик. Но вспомните вы подошли к складу одна. Вы вызвали подмогу, но дожидаться ее не стали.
Я надеялась, что та девочка еще жива.
и она была бы жива, приди Катарина на полчаса раньше. Эта девочка тоже приходила во снах. Не укоряла, но лишь смотрела печально, потом гладила себя по изрезанным щекам, качала головой, которая с трудом удерживалась на лоскуте кожи, и исчезала. А Катарина вновь просыпалась, уже в слезах.
Я понимаю вы рисковали. Все же Кричковец мужчина и в неплохой физической форме. Вооруженный и вас вполне заслуженно представили к награде.
еще один повод для зависти.
И шепоток, что эта выскочка слишком много себе позволяет нарушила протокол специально выбрала момент многое говорили, что Катарина старалась не слушать.
Но взгляните на все с другой стороны. В том амбаре были вы и Кричковец. И вы утверждаете, будто взяли его над телом жертвы, а он где же это
На столе появилась другая папка, тоже серая, но на сей раз с розовыми завязками. Розовый цвет в этом кабинете был оглушающе неуместен.
вот конечно он утверждал, будто услышал крики о помощи. Бросился. Спугнул истинного убийцу. И решил помочь девушке, развязать ее вот и испачкался в крови. А пила в его руке, с которой вы его застали
отпиливающим голову
нужна была, чтобы освободить несчастную от веревок.
нужна была, чтобы освободить несчастную от веревок.
Нольгри Ингварссон замолчал, позволяя Катарине осмыслить услышанное. А она пыталась. Искренне пыталась.