Шона оторвалась от его губ, уперлась руками ему в грудь и судорожно вздохнула.
А Малак совсем забыл о том, что ему предстоит править страной. Что он король, что где-то там, в темноте, простирается его королевство.
Ему хотелось большего.
Малак совсем другим тоном произнесла Шона.
Сейчас ее голос звучал чуть ли не благоговейно.
И Малак понял, что она тоже потрясена тем, что притяжение, возникшее между ними много лет назад, до сих пор остается таким же сильным.
А раз так, значит, много лет назад дело было не в алкоголе.
Оставляя ее рано утром в теплой постели, он уверял себя, что на него подействовал алкоголь. Он уходил, стараясь не оглядываться, не задерживаться, не проверять их связь еще раз
Малак не хотел об этом думать. Он просто хотел большего. Снова попробовать ее на вкус, обжечься, как от огня, и не принадлежать самому себе. Не ждать, что она скажет. Не выяснять, какие новые нелепые барьеры поставит между ними в своих бесконечных попытках сдержать неизбежное.
Малак опустился на колени и услышал, как у нее перехватило дыхание. Проведя руками по ее стройным ногам, он запустил пальцы за пояс дурацких брюк. От его движений дыхание Шоны стало хриплым и напряженным, как будто она куда-то бежала. Малак ожидал, что она что-то скажет или возразит, но она не сказала ни слова, даже не пошевелилась, а только смотрела на него своими темными блестящими глазами.
Наблюдая за ее прекрасным лицом, Малак снял с нее брюки, а затем обхватил руками ноги и принялся поглаживать нежную мягкую кожу. Когда он добрался до восхитительной округлости бедер, он обхватил пышные ягодицы и притянул Шону к себе.
Малак повторила она.
Малак расценил это как приглашение, чему был несказанно рад. Подавшись вперед, он отодвинул кружевную ткань трусиков и лизнул между ног.
Наконец-то! Он ликовал.
По обоим прокатилась волна желания, грозившая накрыть их с головой. Шона пыталась сопротивляться, но Малак ее держал крепко, продолжая орудовать языком у нее между ног. От наслаждения и возбуждения внутри его разгорался пожар.
В следующий раз, когда Шона произнесла его имя, это звучало как молитва. Малак почувствовал, как она напряглась, а затем достигла пика наслаждения. Но ему этого было мало. Сменив позу, он стал ласкать ее двумя пальцами, засовывая их в ее жаркое, влажное лоно. Звуки, которые издавала Шона, были восхитительными. Малак снова и снова доводил ее до вершин блаженства, пока она не обмякла и не зарыдала.
Только после этого он остановился, поправил ее трусики и каким-то образом удержался от того, чтобы утолить свою сильную потребность оказаться внутри ее. Вероятно, он оказался более сдержанным, чем предполагал.
Малак стоял и держал Шону за руку, чтобы она не свалилась с балкона. Его внутреннее мужское эго ликовало от ее беззащитного и потерянного вида. Вернув ей брюки, он продолжал ее поддерживать, пока она приходила в себя, прежде чем снова натянуть их.
Ей потребовалось время, потому что у нее подгибались ноги.
Можешь стоять сколько влезет, мрачным голосом сказал Малак.
Шона научила его выдержке. Контролю над желаниями. Теперь пришло время попрактиковать другой вид сдержанности. По-хорошему она не понимает. Она упряма до мозга костей и слишком решительно бросает вызов всем, кто приближается к ней. А еще она самоуверенна. В других женщинах его это отталкивало, а в Шоне, наоборот, привлекает, причем настолько, что он поневоле восхищается ею.
«Стоять»? дрожащим голосом спросила Шона.
Малак не особо старался скрыть свою улыбку.
Если желаешь, можешь стоять при каждой трапезе хоть до конца жизни. Малак дождался, когда она поднимет на него глаза. Я буду расценивать это как приглашение отведать мой любимый десерт. Понимаешь?
Продолжая тяжело дышать, Шона ответила:
Я не люблю десерт.
Малак рассмеялся несмотря на то, что внутри боролся с желанием поднять ее на руки, отнести в кровать и покончить с этими играми.
Но он этого не сделал, так как решил, что теперь он понял эту женщину. Или правила игры. А еще то, что Шона, в свою очередь, сможет понять только свое тело, которое он настроит против нее же. Взять в качестве примера поцелуй. Если бы он действовал напрямик, она бы в открытую сопротивлялась. А от поцелуя она растаяла.
Нет? мягко спросил Малак. То, как ты кончила, выкрикивая мое имя, говорит об обратном. Но кто я такой, чтобы разрушать твои иллюзии? Стой, сколько хочешь, Шона. Я не только приветствую это. Должен сказать, я предпочитаю это.
И Малак оставил ее дрожать на балконе, а сам отправился в душ.
Глава 6
Пошатываясь, Шона вышла из личных покоев Малака, не совсем понимая, как доберется до своей спальни. Тело плохо слушалось ее. Она чувствовала себя так, словно ее поглотили и разделили на маленькие кусочки. Внутренняя тоска продолжала раздирать ее изнутри, как яд.
Шона кивнула охранникам, стоявшим у дверей, убедив себя в том, что они не могли видеть того, что она делала внутри. С ним.
«Капитуляция не имеет запаха», сказала она сама себе.
И все же она чувствовала на себе их взгляды, когда шла по ярко освещенному коридору, еле передвигая ноги и борясь с желанием прислониться к стене.