Второй столб, самый толстый, так легко не поддавался. Артисту потребовалось несколько минут упорного труда, чтобы заставить его хотя бы пошатнуться.
Стой! лесничий выскочил из неоткуда и бросился прямо под топор.
Артист в последний момент увел удар в сторону. Железный обух едва не размозжил лесничему голову.
Придурок, я тебя чуть не зашиб, бля.
Ты что! Ты зачем это Да разве можно? Нельзя трогать! Нельзя ломать! Это святое, Мандарханов стоял на коленях, голос его дрожал.
Артист повернулся в сторону командира.
Товарищ капитан, обратился лесничий. Прикажите не рубить. Это памятник, нельзя трогать. По закону нельзя. По-человечески.
Тебе помочь? спросил Погребной Артиста.
Артист кивнул. Подняв лесничего за локоть, военный швырнул его в сторону, как нашкодившего ребенка.
Размах. Удар. Рухнул второй столб.
Нельзя это память народная причитал лесничий. По его щекам текли слезы. Кто-нибудь, помогите Прошу Помешайте ему.
Погребной присел на корточки рядом с ним.
Ты еще не понял здесь война, а значит мы живем по законам военного времени. Захочу, сожгу твой дом дотла, а тебя пристрелю как предателя. А захочу, оставлю тебя в живых. Я решаю, что по закону, а что нет.
Зачем?
Погребной посмотрел на последний оставшийся столб.
Мешают обзору.
Пожалуйста, оставьте хотя бы один.
Тот, кто не умеет хранить ценности, лишается их, он обернулся к Мандарханову. Я тебе приказ отдал, бурят. Повтори его!
Рас-то-пить дом.
Выполнять, или расстреляю как дезертира.
Артист надломил основание последнего столба. Отбросив топор, ударил по нему ногой.
Хруст. Падение в бездну.
С Костей Квартовичем Макс впервые познакомился в институте, приехав на очередное занятие к профессору Смирному.
День клонился к концу. В коридорах сгустились сумерки, в кабинетах шуршали бумагами последние преподаватели. Профессор задерживался, и Макс решил еще раз попытаться справиться с домашним заданием. Десятки страниц формул и графиков, бесчисленное количество переписываний, поиск иных подходов, отчаяние, снова поиск. Приближаясь к решению вплотную, Макс вдруг осознавал, что чего-то не хватает. Последнего штриха, превращающего скупой набор формул в элегантное математическое панно.
Вне нобель-комнаты наваждение не покидало Макса, но при этом он чувствовал себя ослабленным, словно рыцарь, лишившийся доспехов перед поединком.
Задача вымотала его физически и морально. За сутки он дремал всего пару часов, ничего не ел и не мог думать ни о чем более. А ему еще столько предстоит Если застрял на университетской задачке, о каком будущем великого ученого может идти речь? Как смотреть в глаза отцу? Или миру, ожидающему от него новых открытий? Как признаться себе, что не смог?
Нужно начать сначала. Выбросить из головы формулы и правила, мыслить нестандартно. Как Кеплер, как Эйнштейн
Как отец.
Несколько минут Макс пристально смотрел в чистый лист. Вокруг него исчезали звуки, выстраивались стены и смыкались в тесную коробку.
В пустом коридоре появился мальчик лет десяти. Низкого роста, пухлощекий, кепка козырьком назад и скейтборд подмышкой. Мальчик зашел в приемную профессора Смирнова и через мгновение вышел.
Не убегай никуда! крикнула ему вслед секретарша.
Мальчик прошел мимо Макса, нагло заглядывая в его тетрадь.
Чего делаешь?
Макс дал понять взглядом не мешай. Уравнения полились на бумагу.
В этот раз у него получится.
Мальчик поставил скейт на бетонный пол и проехался по коридору. Звук, многократно отражаясь от стен, достиг ушей Макса с мощностью товарного поезда.
В этот раз у него получится.
Мальчик поставил скейт на бетонный пол и проехался по коридору. Звук, многократно отражаясь от стен, достиг ушей Макса с мощностью товарного поезда.
Эй! крикнул он. Ты мешаешь!
Что?
Иди катайся в другое место.
Не слышу.
Я сказал
Мальчик развернул скейтборд в обратную сторону и, ловко отталкиваясь от пола ногой, стал разгоняться. Пластиковые колеса и полувековой бетонный пол слились в адскую мелодию. Скорость доски возросла до опасного предела, но мальчика это совсем не волновало. Одно неверное движение, и он полетит кубарем. Череп его расколется об пол как грецкий орех.
Тормози!
Мальчик эффектно надавил задним концом доски на гладкий пол, но это не произвело должного эффекта. Скейтборд не затормозил, а вместо этого зашатался из стороны в сторону. Колебания возросли до критических.
Макс выскочил наперерез, выставив руки в стороны, словно раскрыв объятия.
Столкновение. Листы с формулами разлетелись словно шляпы выпускников Гарварда.
Макс упал, мальчик перемахнул через него и по счастливой случайности врезался головой в его кожаный портфель.
Боже ж мой, Лидия Петровна, выскочив в коридор, тут же постарела лет на двадцать.
Мальчик засмеялся, да так противно, что Максу захотелось его добить.
Прям как Марти. Как Марти летел!
Костя, ты цел? Как твоя голова? Я же говорила, будь аккуратней. Ты же знаешь, дедушка говорил тебе не ездить по институту.
Со мной все нормально, Костя вскочил и побежал искать укатившуюся доску.
Ой, слава богу, вы целы, ребята. А бывает вот так головой об бордюр, и все. Ужас просто.