Она была другом. Другом, и все тут. Я никогда не думал, что у нас с ней что-то случится в постели.
Но сейчас мне безумно хотелось, чтобы у нас было все и сразу.
Мира
Ты знаешь, как?
Ну да вроде как.
Я тоже вроде как
Мы лежали, едва касаясь друг друга, и нас трясло. Обоих. От волнения, страха и желания.
Я повел рукой вдоль ее тела, и, когда ладонь дошла до бедра, меня словно током пронзило.
Миру тоже.
И мы принялись целоваться, обнимаясь, хватая друг друга, ощупывая, уже ничего не стесняясь, с жадным ненасытным любопытством и закипающим восторгом друг от друга, от того, что мы сейчас делаем и что сделаем в следующее мгновение.
Все было точно так, как мне рассказывали, и совсем по-другому и уж тем более не походило на все детские шалости и волнующие сны. Мы несколько минут не могли разобраться друг в друге и в том, как и что собираемся делать, а в голову мне лезли непрошеные мысли о чешуйчатом создании, крадущемся сейчас по коридорам, о мертвом теле Венджа, который этим вечером утверждал, что будет домогаться Миры.
А потом вдруг у нас все получилось, и все мысли у меня исчезли, осталась только Мира, и я, и наши соединившиеся тела, и краткая как миг вечность времени впереди.
Когда я проснулся, было уже светло. И Миры в моей кровати не было. Но я знал, что она была, и все изменилось, все стало совершенно другим.
Ну, во-первых, я теперь был мужчиной не только телом. Во-вторых, мне это очень нравилось. В-третьих, никаких сомнений, что все кончится хорошо, у меня теперь не оставалось.
Как что-то вообще могло быть плохо после случившегося?
Я заглянул в ванную комнату. Нашел там большой ковш, набрал холодной воды и пару раз облился, стоя в ванне. Умылся и минуту изучал себя в зеркало.
Надо обзавестись бритвой.
И научиться ею пользоваться.
Одевшись, я спустился вниз. В столовой зале было пусто. Я прошел в лабораторию и обнаружил Сеннеру, стоявшую возле разбитой стены и смотрящую в сад. Жутковатый сад, при дневном свете еще мрачнее, чем ночью. Корявые деревья, ссохшиеся, но живые. Редкие листочки на некоторых ветках. А еще часть веток подрагивала, хотя ветра не было.
Кошмар, одно слово. Темный Властелин порой придумывал такие затейливые руны, что в Академии даже не пробовали их изучать.
Тела на полу не было. Только слабое пятно от крови на темном паркете.
Сеннера Мне вдруг стало не по себе. А где труп?
Девочка-монстр искоса глянула на меня, будто обижаясь на что-то. Потом встряхнулась. Протянула руку, взяла меня за ладонь и потянула в сад через проломленную стену. Она прошла легко, а мне пришлось нагнуться.
Между деревьями как раз теми, у которых подрагивали ветви, я увидел пятно свежевскопанной земли.
Ты его похоронила, понял я с облегчением.
Думал, что съела? неожиданно спросила она.
Да, признался я. Извини. Здорово, что ты говоришь!
Я бы могла, сказала Сеннера задумчиво. Плохой сад.
Это магия.
Вижу, согласилась Сеннера.
Ты была магом?
Сеннера посмотрела на меня. Но ничего не ответила. Отпустила руку и вернулась в дом.
Как ни странно, но аппетит мне ночные события не отбили. Поскольку надеяться, что доктор Сект будет столь любезен, что соорудит нам завтрак, не приходилось, а прислуга появиться не спешила, я отправился на кухню.
Может, доктор и не придавал особого значения питанию, но кухня была хорошая. С огромной плитой, с дорогой посудой из меди, чугуна и стали хоть пир закатывай. В шкафах стояли тарелки и супницы из дорогого мийского фарфора, у нас в Академии из такого ел только ректор за своим столом. Столовые приборы, конечно же, оказались из серебра старые, тяжелые, начищенные до блеска. Я смотрел на них и думал про Венджа. Он ведь был такой же, как я, только ушел из Академии. А потом кто его приблизил к себе, кто нанял, кто отправил к сломленному доктору Секту следить и побуждать доктора к работе? И что он чувствовал, этот парень, изо дня в день изображая почтение и восхищаясь человеком, который ему был безразличен? Как быстро он его возненавидел? Или стал равнодушен и бродил по дому, начищая серебро, ассистируя в экспериментах и ожидая, когда его слежка кончится И как он обрадовался, когда понял, что сейчас выслужится перед настоящим хозяином, вернет ему утраченное
Может, доктор и не придавал особого значения питанию, но кухня была хорошая. С огромной плитой, с дорогой посудой из меди, чугуна и стали хоть пир закатывай. В шкафах стояли тарелки и супницы из дорогого мийского фарфора, у нас в Академии из такого ел только ректор за своим столом. Столовые приборы, конечно же, оказались из серебра старые, тяжелые, начищенные до блеска. Я смотрел на них и думал про Венджа. Он ведь был такой же, как я, только ушел из Академии. А потом кто его приблизил к себе, кто нанял, кто отправил к сломленному доктору Секту следить и побуждать доктора к работе? И что он чувствовал, этот парень, изо дня в день изображая почтение и восхищаясь человеком, который ему был безразличен? Как быстро он его возненавидел? Или стал равнодушен и бродил по дому, начищая серебро, ассистируя в экспериментах и ожидая, когда его слежка кончится И как он обрадовался, когда понял, что сейчас выслужится перед настоящим хозяином, вернет ему утраченное