Но было слишком много сильно старавшихся. Во‑вторых, вы пробились к нему вопреки мне и я должна была находиться поблизости, чтобы попытаться убить его в том случае, если вы преуспеете. Очень жаль, что все вышло так, как вышло.
– Ты подтверждаешь, что вы с Блейзом передумали насчет того, союза, а Бранд – нет?
– Да.
– А как это повлияло на ваше желание добиться трона?
– Мы думали, что можем справиться с этим без всякой добавочной внешней помощи.
– Понимаю.
– Ты мне веришь?
– Боюсь, что начинаю верить.
– Поверни сюда.
Я въехал в горное ущелье. Дорога была узкой и очень темной, над нами была всего лишь полоска звезд. Фиона манипулировала Отражениями, пока мы разговаривали, ведя нас с поля Эда вниз, в туманное место, похожее на торфяник, затем снова вверх, к ясной и каменистой тропе среди гор.
Теперь, когда мы двигались через темное ущелье, я почувствовал, что она снова работает с Отражениями. Воздух был прохладным, но не холодным. Чернота слева и справа от нас была абсолютной, вызывающей иллюзию, скорее огромной глубины, чем закутанной в тень близлежащей скалы. Это впечатление подкреплялось, как вдруг я понял, тем фактом, что стук копыт Барабана не производил никакого отзвука или эха.
– Чем я могу завоевать твое доверие? – промолвила Фиона.
– Такая просьба чересчур значительна.
Она рассмеялась:
– Тогда я перефразирую ее. Что я могу сделать, чтобы убедить тебя в моей правдивости?
– Ответь лишь на один вопрос.
– На какой?
– Кто стрелял по моим шинам?
Фиона снова рассмеялась:
– Ты ведь вычислил это, не так ли?
– Может быть. Скажи мне сама.
– Бранд. Ему не удалось уничтожить твою память, и поэтому он решил, что лучше проделать более основательную работу.
– Услышанная мною версия гласила, что стрелял Блейз и он же оставил меня в озере, а Бранд прибыл как раз вовремя, чтобы вытащить меня м спасти мне жизнь. Фактически, полицейский рапорт, казалось, указывает на что‑то в этом духе.
– А кто вызвал полицию? – спросила Фиона.
– Они записали это, как анонимный звонок, но…
– Ее вызвал Блейз. Он не мог добраться до тебя вовремя, чтобы спасти, как только он понял, что происходит. Он надеялся, что она сможет. К счастью, так и получилось.
– Что ты имеешь в виду?
– Бранд не вытаскивал тебя из‑под обломков. Ты сам выбрался. Он ждал поблизости, чтобы удостовериться, что ты погиб, а ты всплыл и сумел выбраться на берег. Он спустился вниз и изучал твое состояние, чтобы решить, умрешь ты сам, если он просто оставит тебя там, или ему следует снова бросить тебя в озеро. Вот, примерно, тут‑то и прибыла полиция, и ему пришлось смыться. Вскоре после этого мы догнали его и сумели подавить и заточить его в башню. Это потребовало немалых усилий. Позже я вступила в контакт с Эриком и рассказала ему, что случилось. Тогда он приказал Флоре положить тебя в другую клинику и позаботиться, чтобы тебя там продержали на время его коронования. Так ему было спокойней.
– Сходится, – прошептал я. – Спасибо.
– Что сходится?
– Я был всего лишь сельским лекарем во времена более простые, чем нынешние, и никогда не имел большого отношения к психиатрии, но я все‑таки знаю, что человеку не устраивают шокотерапию для восстановления памяти. Шокотерапия, в общем‑то, делает как раз противоположное: она уничтожает некоторые краткосрочные воспоминания. У меня зародились подозрения, когда я узнал, что именно устроил мне Бранд, так что я создал собственную гипотезу. Автокатастрофа не восстановила мне память, равно как и шокотерапия.