Он повернулся, чтобы посмотреть, что с ней, и тут заметил, что толпа заметно поредела, словно некоторые члены совета просто-напросто исчезли. Прямо к нему через площадь двигалась тонкая завеса черного дыма. Полома ощутил во рту солоновато-горький привкус пороха.
Теперь, когда от толпы практически ничего не осталось, он увидел пехотинцев в бело-голубых мундирах; солдаты выстроились в две шеренги, и первая начала опускаться на колено. Вторая шеренга подняла огнестрелы, и Поломе почудилось, будто все стволы нацелены прямо ему в лицо. В воздух взвились искры и языки пламени; именно тогда он и услышал звук, подобный стуку гвоздей в железном ведре или потрескиванию жира на огне. Затем он увидел советницу, которой пытался помочь подняться на ноги, и заметил в ее щеке пулевое отверстие. Вокруг головы убитой растекалась лужа крови.
До сознания Мальвары стал доходить смысл происходящего, он понял, что пехота стреляет по ним. Полома знал об оружии ривальдийцев, но даже представить себе не мог, какой разрушительной силой оно обладает. Ему всегда казалось, что нули подобны небольшим стрелам…
Утренний воздух содрогнулся от нового залпа. Советник поднял голову. Сейчас стреляла первая шеренга, вторая торопливо перезаряжала огнестрелы. Площадь была уже почти пyстa.
До него донеслись стоны; они становились все громче и громче, пока не превратились в общий гул страдания и боли, и впервые после начала стрельбы он полностью осознал смысл происходящего. По спине пробежал холодок, и Полома замер на месте. Те из советников, кому посчастливилось остаться в живых, разбегались во все стороны, а Мальвара просто стоял и смотрел им вслед.
Сквозь стоны раненых он услышал, как кто-то из нападавших прорычал приказ по-ривальдийски. Смысла сказанного Полома не понял. Вторая шеренга стрелков вышла вперед и подняла оружие. Полома осознал, что плачет. С его губ сорвался крик.
Неожиданно откуда-то справа донесся шум. Мальвара повернул голову.
Со стороны Цитадели на площадь выдвигались киданские поиска. Пикинеры увидели ривальдийцев, бросились вперед и с ходу ударили им во фланг: противник не успел перестроиться, чтобы открыть огонь, и моментально был смят атакующими.
Полома почувствовал, что вот-вот закричит от радости. Затем он увидел Кевлерена. Мальвара сразу понял, кто это такой. До Кидана доходили истории о людях из далеких заморских стран, которые практиковали магию Сефида.
У Кевлерена была необычно бледная кожа и волосы цвета воронова крыла. Он стоял позади ривальдийских пехотинцев в окружении личных телохранителей, наблюдая за бойней на площади. Когда появились киданские солдаты, Кевлерен схватил за шею стоявшую рядом с ним молодую женщину. Полома увидел, как та широко раскрыла глаза от боли. Из-под пальцев Кевлерена потекла кровь.
Под воздействием невидимой энергии у Поломы все внутри похолодело; воздух между ривальдийскими шеренгами и атакующими их пикинерами затрепетал. Все это было похоже на какое-то сизое марево над раскаленной жаровней. Со стволов огнестрелов срывались голубые языки пламени…
Полома не мог отвести взгляда от женщины, которую Кевлерен держал за горло. Жизнь медленно покидала ее тело, одежда пропиталась кровью. Мальвара не сразу увидел, как передние ряды киданцев внезапно охватило яркое пламя, но слышал крики умирающих и стук падающих на землю копий.
Серые облака вот уже десять дней висели над Вардарскими горами. Они разразились дождем над Омеральтом как раз в тот момент, когда похоронная процессия императрицы Хетты вышла из огромных желтых крепостных ворот столицы.