— натягивая улыбку, которая больше походила на гримасу, сказал Артрест, выходя из комнаты.
— Вот видишь, Малах, Артрест уже почти привык к мальчишке. Ухаживать сам за малышом пошел без просьб и команд. — обратился к знахарю Гефест.
— Кузнец и в Кейталасе кузнец, ты слеп, как крот, — вытянул Малах, делая серьезный и мудрый вид — твой сын еще сыграет злую долю для мальчишки.
— Как ты можешь так говорить о моем сыне, — Гефест привстал из удобного кресла, но скоро рухнул в него опять, специально делая много шума — да ладно, думай, что хочешь. Да вот еще что, почему малышу плохо?
— С парнем сейчас и должно быть так, он слаб, несмотря на сильный дух и закалку тела, он еще слишком мал. Я выяснил, как его зовут — Немо.
— Немо… — задумчиво протянул Гефест, — Сегодня могут прийти люди наместника. Не догадываешься, что ему от меня надо? Неужели он и впрямь так заинтересовался Немо?… - вдруг немного вздрогнул Гефест.
— Не думаю. Скорее, хочет что-то решить с дорогами или с варварами… а, впрочем, мало ли что. — махнул рукой знахарь. — Решай проблемы по мере их поступления. Нечего без причины голову ломать.
В один миг оба собеседника умолкли, погружаясь, каждый в свои размышления.
В голове Малаха пробегали прекрасные зеленые луга, озера и реки с зеркально чистой водой, голубое небо, на котором не было ни единого облачка, легкий ветерок, наполняющий воздух бодрящей свежестью. Повсюду слышались голоса птиц и жужжание кропотливых пчел. Возле горизонта возвышались пики гор, заснеженные вершины поблескивали под светом палящего солнца. Таковым рисовала память прекрасный и таинственный восток, Родину. Затем его ведения проваливались все дальше вглубь восточных краев. Луга сменялись пустыней, где солнце палило еще безжалостней, пропадали реки и озера, больше не слышалось ни птиц, никого. Сплошная тишина, режущая слух. Поднялся страшный пустынный ветер. Песок на барханах зашевелился, и скоро все вокруг покрыла непроглядная песчаная пыль. Буря сгущалась, окутывала все вокруг, соединяла в шумную песчаную пелену землю и небо. Ветер стихал. Буря, лишенная источника бешено завыла, покидая пустыню. Глазам вновь вернулась способность видеть. Взгляд впился в непонятно откуда взявшийся дворец. Его купола скрывались далеко за облаками, уловить где они заканчивались казалось невозможным. Тишина, которая царила вокруг, пыталась вбить в голову, что этот дворец давно опустел, а может и вовсе мираж. Но это было не так. Ворота дворца открылись сами собой, и уже, не понимая ничего, Малах шагнул вовнутрь. Знахарь все глубже и глубже погружался в собственные мысли, но его воспоминания оборвал знакомый голос.
— Ты снова на востоке, друг? — послышался голос Гефеста.
— А ты, как всегда проницателен. — ответил Малах.
— Никак не можешь забыть то, как ты попал в город Неба? — продолжал кузнец.
— Такое не забывается. — со вздохом ответил знахарь.
— Ты жалеешь об этом? — моментально спросил кузнец.
— Конечно же, нет. Я получил там те знания, о которых обычные люди могут только мечтать. — Малах будто снова стал проваливаться в дивный сон, и снова Гефест вырвал его из уз мечтаний.
— Если бы ты мог вернуть время назад, поступил бы ты, как и раньше? Открыл бы секрет Божественной стали смертному? — Гефест немного приостановился, он сам знал секрет этого металла, ведь тот «смертный», о котором сказал кузнец, был его дальний родственник. — Ты бы проклял свое имя еще раз? Ведь тебя изгнали к людям именно из-за этого, не так ли?
— Нет, Гефест, не так, — голос Малаха, кажется, стал еще мудрее, слова вылетали, будто не из уст человека, а из уст полубога. — Божественная сталь… да, она сделал свое дело в моем изгнании, но первое и самое страшное, что я совершил — я обучил твоего деда искусству рыцаря света.