Розалинда по-прежнему была в оранжерее, но уже дочитывала книгу. Останавливать ее было поздно.
Камерон знал, чего ожидать: эта девушка — исследовательница, и если она еще не догадалась, что Маркус Ди — потомок Джона Ди, придворного мага и астролога королевы Елизаветы, то очень скоро догадается. Младший Ди написал свою книгу для наследников великих мастеров, у которых магия была в крови и которыми руководили их родители. Поэтому изложение было кратким, ясным и логичным, без обычных иносказаний: оно предназначалось тем, кто уже получил необходимую подготовку и не нуждался в завуалированных формулировках, для понимания которых нужны другие источники.
Пока Камерон смотрел на Розалинду, она дочитала последнюю страницу и закрыла книгу. В сгущающихся сумерках голубые глаза девушки за стеклами очков смотрели прямо перед собой, отражая напряженную работу мысли. На лице Розалинды сменяли друг друга самые разные чувства — удивление, страх, надежда; должно быть, она переживала нешуточную душевную бурю.
Что ж, он тоже испытывал те же эмоции! Камерон обеими лапами вцепился в гриву и раздраженно дернул. Все его тщательно разработанные планы нарушены в один момент! Что она теперь будет делать? И еще более важно: чему она теперь поверит?
Словно в ответ Розалинда произнесла:
— Я должна поговорить с ним и узнать правду.
Девушка встала, прижимая к груди книгу, и быстро двинулась к выходу из оранжереи. В следующий момент она была уже на середине лестницы; лишь шелковые нижние юбки шелестели от ее стремительных шагов.
«Неужели она идет сюда?»
Решительное выражение лица Розы чуть не заставило Камерона поверить, что она прямиком направится к его апартаментам и потребует, чтобы он ее впустил!
Но девушка миновала площадку второго этажа, не останавливаясь, и направилась к своим комнатам.
— Подайте ужин, быстро, пока она еще не вошла к себе! — резко приказал своим слугам Камерон. Слава Богу, что он уже выбрал меню! Все блюда появились немедленно, как всегда, на его собственном тонком фарфоре — доставленные саламандрами с кухни Палас-отеля. Камерон всегда выбирал то, нехватку чего не заметят, — ломти окорока, например, а не отбивную, суп и овощи из больших котлов, и так далее. Его слуги могли, конечно, приготовить еду, но посуду потом нужно было мыть, а саламандры избегали воды. Камерон мог заставить их вылизать фарфор и серебро своими огненными язычками, но ведь оставались еще и кастрюли… Когда Роза вошла к себе, ужин был уже на столе, и прежде чем она успела заговорить, Камерон произнес через переговорную трубку:
— Я чувствую, что вы взволнованы, мисс Хокинс. Пожалуйста, садитесь и подкрепитесь, вы сразу почувствуете себя лучше.
Камерон намеренно прибег к тону приказа, надеясь, что девушка не станет оспаривать его авторитет.
Роза повернулась в сторону переговорной трубки; только теперь Камерон заметил, что она совсем не столь хорошо владеет собой, как ему показалось. Она так крепко прижимала к себе книгу, что пальцы ее побелели; голос девушки, когда она заговорила, дрожал.
— Там наркотики? — выпалила она, глядя на еду широко раскрытыми глазами.
Такое предположение было настолько далеко от намерений Камерона, что он расхохотался, и это каким-то образом уменьшило напряжение.
— Там нет наркотиков, уверяю вас, — ответил он, когда снова смог говорить. — Пожалуйста, ужинайте спокойно. Мне кажется, вы хотите поговорить со мной о чем-то важном. Вы сможете мыслить более ясно, если не будете страдать от голода.
Пока Роза ела, он проглотил свой ужин — его изменившееся тело требовало только мяса, и по возможности сырого; Камерон ел теперь как волк — хватая большие куски и почти не жуя. Он покончил с едой гораздо раньше Розы, но, даже пока ел, не сводил глаз с зеркала.