Уже в седле, надежно привязанная за талию к запястью Грызноклыка, Аландра наконец поднесла к уху отложенную руну.
— Башмаки! — заявила руна, носившая имя Дурочка. — Я вижу целую кучу башмаков.
Глава 10
Смотри, сколько ног, Хиллари! — воскликнул Ян, разглядывая толпы, запрудившие поле для турниров, которое расстилалось у замшелых башен Грогширского замка. — Наверняка кое-кто из них нуждается в ремонте! Хиллари высоко подпрыгнула и завопила:
— Спасаем ваши души! Эй, все сюда! Спасаем души! — Она улыбнулась Яну сверху вниз, сидя на груде инструментов и сапожных материалов в тачке. — Чуток религии — только на пользу торговому предприятию!
Ян Фартинг нетерпеливо постучал молотком по земле.
— Но ведь это была всего лишь уловка, чтобы выбраться сюда. Если наберется слишком много работы — худо дело. Ты не видишь барона оттуда, сверху?
Хиллари прикрыла глаза от солнца и всмотрелась туда, где стояла украшенная разноцветными лентами зрительская трибуна для барона и его придворных. Издали доносился лязг оружия, на ветру развевались флаги, но ни малейших признаков появления владетельных особ не наблюдалось, — Нет, Ян, я вижу только, как сверкают доспехи и оружие! Булавы, копья, мечи! А кольчуг столько, что великан бы подавился!
— Интересно, какому великану взбредет в голову жрать кольчуги, Хиллари?
— Это просто образное выражение, Ян.
— Слушай, как только заметишь барона, надо начинать действовать, пока он не увлекся поединками по уши. Чем скорее он выслушает мою просьбу, тем лучше!
— Скажи честно, Ян, на что ты рассчитываешь? Что барон отправит в Темный Круг отряд своих лучших гвардейцев по одному слову какого-то сомнительного простолюдина?
— Ох, Хилли! Неужели ты не понимаешь? Я должен попытаться. — В его голосе звенела неотступная решимость. — Я просто обязан сделать что-нибудь, чтобы исправить свою ошибку.
Хиллари вздохнула:
— Ну ладно. Единственное, что меня радует, — ты у нас не того калибра, чтобы посылать тебя в головоломный поход за какой-то дурацкой принцессой. Ты останешься здесь, в безопасности!
— Я же говорил тебе, что собственноручно справился с норхом! Хиллари вздрогнула:
— Все это чересчур страшно для меня. Нужно срочно успокоиться. Хочу чего-нибудь сладенького! — Она вытащила из кармана пригоршню конфет и запихнула себе в рот. Хиллари была потрясающей сластеной. Если бы Ян целый месяц горбатился над работой, чтобы подарить ей кожаный браслет или ожерелье, Хиллари приняла бы подарок с невозмутимой благодарностью; но стоило вручить ей самый обычный кулек конфет, как она впадала в неописуемый восторг.
— Эй, приятель, поди-ка сюда! — окликнул Яна толстощекий, туповатого вида крестьянин, снимая с ноги сандалию и водружая ее на землю перед переносным рабочим столом сапожника. — Можешь починить ремешок?
Ян поморщился от вони, которая исходила от видавшей виды сандалии.
— Полпенни, — ответил он, и Хиллари перевела.
— Отлично! А то эта хреновина уже неделю ерзает и натирает мне ногу! Моя любимая летняя обувка! Закрепи его хорошенько, идет?
Ян выбрал толстую иглу и суровую нитку и приступил к работе, стараясь не обращать внимания на запах. Крестьянин наклонился над ним, с каждым выдохом извергая пивные пары.
— …а еще я слыхал, что сегодня будут сражаться лучшие рыцари и будет на что посмотреть. Но надо сказать вам, молодые люди, что много лет назад довелось мне видеть такое зрелище, какое больше не увидать никому, и я готов пересказывать эту историю снова и снова, хоть до самой смерти. — Крестьянин почесал бакенбарды со звуком, похожим на скрежет наждачной бумаги по дереву. — Да, так вот. Я вспахивал поле.