— Кто-то же должен о тебе позаботиться, Ян, — прошептала она, осторожно поглаживая его по жестким вихрам. — Хоть кто-то…
Улыбнувшись своим мыслям, она свернулась калачиком рядом с похрапывающим, дурно пахнущим, искалеченным телом и продолжила свое бдение.
Грач был черен, как самая черная тьма между небесными звездами. Словно клочок первозданной ночи, в поисках укрытия от полуденного солнца он перепархивал под деревьями в тени ветвей. На мгновение он замер, а потом уселся на низкую ветку вяза, высматривая себе пропитание.
Весь его крошечный желудок так и сводило от голода: грач ничего не ел с самого раннего утра, да и те червяки, которых удалось выковырять на рассвете из сырой земли, оказались слишком тощими. Птица склонила голову и вглядывалась сквозь высокую траву подлеска: не зазевается ли какой жучок или мясистый тараканчик?
Внимание ее привлек не столько вид добычи, сколько запах. Запах крови.
Свежей, парной кровушки! Грач отнюдь не брезговал падалью: он питался чем попало, а если мясо и пролежало какое-то время… что ж, чуток подвялиться пище не повредит. Встопорщив перья и нацелившись клювом на источник запаха, птица помедлила на ветке еще немного, размышляя, в какую сторону лететь.
Еда лежала там, под старым, странно покореженным дубом. На траве виднелось алое пятно. Что же это еще, как не кровь? А там, где кровь, — там кости и мясо.
Грач с клекотом снялся с ветки и перелетел на вывороченный корень дуба. Затем он предусмотрительно огляделся по сторонам: не крадется ли к добыче хищник покрупнее?… Не обнаружив ничего угрожающего, грач решился спуститься на землю и оценить обстановку поближе.
Долго искать не пришлось. Обед лежал прямо перед носом, и такой щедрой порции кожи и мяса грачу не доводилось видеть сроду. Птица заклекотала на радостях и вперевалку двинулась к пище. Правда, мясо оказалось зеленоватым, да и кровь тоже. Но что с того?… Все равно вкусно.
Грач нацелился клювом на длинную вену, размышляя о странной форме этого куска мяса: толстое туловище и пять отростков разной длины. Птица мысленно пожала плечами и приступила к обеду.
Отрубленная кисть пошевелилась.
Пару раз по ней прошлась дрожь, и, прежде чем грач успел отскочить или взлететь, рука изогнулась и цепко схватила черную птицу.
Грач почувствовал, как тело его сжимают сильные пальцы. Его глаза застлала красная пелена.
И птица провалилась в небытие.
В середине ладони открылся рот. Останки грача быстро исчезли.
Покончив с мясом, перьями, костями и клювом, рука сыто вздрогнула и поползла прочь на всех пяти пальцах — в поисках новой пищи.
Глава 8
Трудно быть молодым человеком эпохи средневековья, особенно если ты уродлив и косноязычен, да еще обитаешь в таких местах, где превыше всего ставят благородство происхождения.
Грогшир находился прямо по соседству с треклятым колдовским Кругом, а потому буквально кишел всякими легендами. Вынужденный по большей части молчать, Ян научился извлекать преимущества из умения слушать и со временем превратился в ходячую энциклопедию разного рода баек, сказок и слухов. Во многих из этих историй говорилось о других государствах и странах, где была иная, не феодальная форма правления.
Яну нравились такие истории. Он любил мечтать о далеких краях, где нет ни рыцарей, ни крепостных, ни баронов, ни королей. Ведь у него были причины чувствовать себя неуютно в том обществе, в котором жил.
Естественно, во Внешних — они же Расколдованные — королевствах феодализм был чуть ли не религией. Оно и неудивительно: этот строй подходил для здешних мест как нельзя лучше. Народ, по всей видимости, был доволен своей примитивной, беспокойной и, как правило, недолгой жизнью. Но Ян слыхал легенды о других странах, где люди не страдали от голода и грязи, где работа была приятной, а любви хватало на всех.