Это не значило, что до тех пор совсем ничего нельзя сделать. Я подумала, что будет нелишним съездить к бывшему хозяину Барни-Гуси, как там его? Дмитрию.
Что ни говори, а переход собаченьки из-под его юрисдикции под нашу, семейства Кузнецовых, был осуществлен не вполне легитимно.
Да, я купила собаку за две тысячи рублей, но у кого? У алчной соседки, подобравшей пса в отсутствие настоящего хозяина. Что, если он вернулся, с потерей своей собаки не смирился, стал ее искать и нашел?
Это было не так уж сложно, ведь у соседки имелся номер моего мобильного, а по нему при наличии определенной ловкости или известных связей можно «пробить» владельца и узнать его ФИО и адрес.
Кстати, а ведь соседка говорила, что этот Дмитрий сидел! Если у него криминальное прошлое, то можно предположить, что это именно он срезал песика с поводка тюремной заточкой!
Я потихоньку, чтобы не разбудить переволновавшихся и намаявшихся родных, выпила кофе, собралась и поехала к уже знакомому мне «немецкому» дому.
Адрес я помнила, и квартиру домомучительницы нашла легко, но беспокоить эту даму не стала. Она небось даже за нехитрую информацию запросит денег, и еще не факт, что скажет правду!
На лестничной площадке было всего две квартиры.
Я рассудила просто: домомучительница живет справа, значит, ее сосед Димка слева. Определившись с квартирой, я внимательно, как настоящий сыщик, рассмотрела ее наружную дверь и ближние подступы к ней.
Определенно, в квартире жил собачник. Об этом говорили следы грязных лап на полотне двери, которую, наверное, отродясь никто не мыл, и отчетливый запах собачьей шерсти, исходящий от коврика.
Я чуть сдвинула его с места ногой и кивнула своим мыслям: ну, точно, из-под коврика давненько не выметался мусор, частично состоящий из черно-белой шерсти. То есть Барни точно жил именно в этой квартире. И хозяин его совершенно определенно не великий аккуратист.
Я приблизила ухо к двери и вдумчиво послушала тишину за ней. Тишина была плотная, ватная, неживая не такая, как в доме, где есть люди. Утро уже покатило по накатанной колее, был тот час, когда граждане стряхивают с себя сон, зевают, шаркают тапками, пускают воду в ванной, включают голосистые чайники и бренчат посудой.
«Но не всем же нужно на работу к девяти», напомнил мне внутренний голос.
Это было справедливое замечание. Вероятность того, что Дмитрий просто спит, не исключалась. Я посмотрела на часы, решила, что восемь двадцать вполне подходящее время для начала нового дня, и придавила кнопку звонка.
За дверью раздался мелодичный перезвон, имитирующий перебор гаммы. Я прослушала этот музыкальный фрагмент от первой ноты до последней, выждала с полминуты и повторила нехитрое упражнение. Опять послушала ватную тишину. Предположила, что гамма на рояле слишком изысканный и деликатный экзерсис, и добавила к нему соло на барабане, постучав в дверь сначала костяшками пальцев, а потом и вовсе кулаком.
Грюк, бряк, звяк! произнесла, открываясь, дверь рядом.
Шо надо? предсказуемо послышалось с соседского порога.
Доброе утро! Я развернулась к высунувшейся на площадку домомучительнице.
Выглядела она сокрушительно: в чем-то ярко-розовом с кружевами и с огуречными кружочками на глазах.
Опять ты? сняв и тут же схрупав овощную нашлепку с одного ока, сразу же узнала меня домомучительница. Шо ты трезвонишь, нет там никого!
А Дмитрий?
А тю-тю Дмитрий! Смылся в неизвестном направлении!
Давно?
Да вот с тех пор, как ты приходила, не появлялся. А шо? Небось две тыщи за собаку вернуть хочешь? Домомучительница сняла огуречный кружок со второго глаза, с удовольствием сжевала и его, смерила меня взглядом с пяток до макушки и помотала головой. Даже не надейся, Димка такие деньжищи даже за своего любимого бобика не отдаст, он жлобяра редкий!
Тут, видно, инфекция какая-то, пробормотала я, имея в виду, что с кем поведешься, от того и наберешься: небось соседушка частенько являла этому Димке примеры редкого жлобства.
Какая инфекция? Шо, думаешь, он заболел? Домомучительница шагнула было на площадку и тут же отступила назад в квартиру. Да нет, поскребся бы уже в стенку, если б слег, да и врача на дом вызвать ума бы хватило, не полный ж идиот. А если б помер, так завонялся бы уже, сколько дней-то прошло
«Душевнейшая женщина!» саркастически восхитился мой внутренний голос.
А шо собака, сдохла? спросила соседка, очевидно, продолжая ворочать в голове мысли об инфекции.
Да нет, жива-здорова!
Ну, так тогда и не выдумывай тут, слинял куда-то Димка, и ты тоже давай, линяй, иди отсель, нечего добрых людей беспокоить! Домомучительница захлопнула свою дверь и с грохотом и лязгом закрыла ее на замки и запоры.
Я медленно пошла вниз по лестнице, соображая на ходу: соседка в своеобразной людоедской манере поинтересовалась судьбой собачки, значит, пропавший Барни-Гуся тут не появлялся. А хозяин его исчез с концами сколько-то дней назад, следовательно, я напрасно заподозрила его в том, что это он умыкнул у меня песика И все же имело смысл поискать Барни-Гусю в окрестностях: вдруг он бродит где-то поблизости, ищет дорогу к родному дому