Что значит «неучтенную»? удивилась я. Разве ее вообще можно хранить в доме кому-то, кроме членов Совета?
Можно, ответил Дитрих. Ты не знала? Чтобы противостоять, нужно понимать чему. Поэтому магам высокого уровня держать в доме разрешено. Но они должны известить Совет Магов и хранить при максимальной защите. Разумеется, еще и не использовать во вред магическому сообществу.
Этого я не знала. Чуть ли не с первого дня обучения в академии нам постоянно твердили, что если нам в руки случайно попадут книги из перечня запрещенных, мы должны их немедленно сдать в Совет Магов. Держать у себя нельзя, даже если не открывать и не читать. Я сама точно бы сразу избавилась ходили слухи о защите такой литературы, странной защите, убивающей владельца книги, если он не умеет ей противодействовать.
И что, у него действительно что-то нашли?
Несмотря на арест, я все равно не верила, что Штефан способен связаться с запрещенной магией. Возможно, причина ареста совсем в другом? В том, что нашли при обыске.
Да, в сейфе, в контейнере, сказал Дитрих.
Не может быть! пораженно сказала я.
Почему не может? Если инор нарушает закон по мелочам, что ему мешает один раз сделать это по-крупному?
Дитрих, я не верю, что он мог сделать такую глупость, ответила я. А если это еще и книга иноры Вернер
На мой вопросительный взгляд он кивнул, и я продолжила:
Тогда получается, что Штефан замешан в историю с ее смертью. А в это я тоже не верю.
А в то, что он тебя привораживал, веришь? Это ведь тоже преступление
Мне кажется, для него это не было нарушением, неуверенно сказала я. Он наверняка думал, что поступает правильно.
Странные у тебя представления о правильности, пробурчал Дитрих, явно недовольный моим ответом. Все, что незаконно, неправильно, и только так.
Я и не говорю, что это было правильно для меня, я сейчас пытаюсь взглянуть на все глазами Штефана. Я не отвечала ему взаимностью, но и не была в кого-то влюблена. Он был уверен, что меня нужно лишь подтолкнуть, и я сама пойму свое счастье.
И как, поняла? ехидно спросил Дитрих.
С точки здравого смысла он прекрасная партия, уклончиво ответила я. Дитрих насмешливо приподнял бровь, а я невозмутимо продолжила: Но это с точки зрения здравого смысла. А так он мне столь же чужд, как и год назад. Впрочем, нет. Нас слишком многое связывало и слишком много я о нем знаю, чтобы считать его совсем чужим
Не знаю, к чему относилась гримаса недовольства моего компаньона ко мне, к Штефану или к моим размышлениям. Сам он не сказал, а я спрашивать не стала. Лишь поинтересовалась:
А Штефан признал свою вину?
Нет, утверждает, что книгу эту он не видел, в руках ее ни разу не держал и понятия не имеет, как она могла попасть к нему в сейф.
Довольно странное заявление и глупое к тому же. В расследованиях я разбиралась не очень хорошо, но кое о каких способах, которыми Сыск подтверждает вину задержанных, представление имела.
Его слова можно подтвердить или опровергнуть по следам ауры на книге и на ее контейнере, ведь так? Если его до сих пор не выпустили, значит, нашли.
Дитрих усмехнулся, но как-то невесело.
Сразу видно, что раньше ты с такими вещами не имела дел. Книги по запретной магии обычно защищают таким плотным коконом различных заклинаний, что на нем никаких следов посторонней ауры найти невозможно. Нельзя сказать, кто и когда держал в руках не только саму книгу, но даже контейнер, на котором защита тоже не из простых.
С одной стороны, было очень плохо, что нельзя сразу найти виновного, с другой я окончательно уверилась, что Штефан к этой истории отношения не имеет. Пусть эта уверенность и ни на чем не основывалась.
А ментальное сканирование?
Для его должности на это требуется особое разрешение, одобренное Советом Магов. Да и менталист должен быть определенного уровня допуска слишком много всего знает Эггер. Такого, что постороннему лицу открывать нельзя. Кроме того, пока он и сам не дал согласия на ментальную проверку. Либо надеется, что все и без этого обойдется, либо
Выразительная пауза Дитриха говорила о том, что второй вариант указывает, что Штефан в этом деле увяз по уши. Но даже обвинение в хранении запрещенных предметов не столь страшно, как обвинение в убийстве, которое ему грозит. Убийстве с использованием запрещенной магии. На чем оно основано, это обвинение? На одной-единственной книге, непонятно кому принадлежащей?
У Штефана нашли одну книгу или несколько? уточнила я.
Одну.
А откуда такая уверенность, что это книга иноры Вернер, а не кого другого?
Семейный экслибрис, коротко пояснил Дитрих, посмотрел на мое лицо, наверняка выражающее скепсис, и добавил: Кроме того, название есть в списке тех, что отошли по наследству к этой ветви семейства. Из которого только Вернер и осталась.
Вариант, что наставница дала почитать родственнику, отметался сразу. Отношения у них были не такие дружеские. Да что там не такие дружеские! Их совсем не было, этих отношений. Кроме того, будь это так, Штефан сказал бы про это сразу, а не заявлял, что не знает ни что за книга, ни откуда она взялась. Тогда получается, ему действительно подкинули, но кто? Я вышла из задумчивости и обнаружила, что Дитрих внимательно на меня смотрит.