Вот как?
Вот так. А чтобы он не сработал, должен был быть отключен. Лично я ни разу наставницу с отключенными артефактами не видела.
Дома она могла снимать.
Мне показалось, что он это говорит несерьезно, слишком странно блестели глаза и тон был такой провоцирующий. Но я все равно возмутилась:
Ага, снимать и заниматься запретной магией! Дитрих, инора Вернер на такую глупость была не способна!
Некоторые практики при произнесении заклинаний требуют снимать с себя абсолютно все, в том числе и артефакты, заявил он.
Не думаю, что инора Вернер на такое бы пошла, уже с меньшим пылом ответила я.
Представить столь серьезную даму, какой была моя наставница, в голом виде и без артефактов в этом мое воображение отказывало напрочь. Она всегда была такой солидной, с аккуратной прической, из которой никогда не выбивалось ни единой прядки, такой затянутой в тугие корсеты, впрочем, не столь уж сглаживающие ее солидные объемы. Но двигалась она легко и точно. Я еще раз попыталась ее представить безо всего и в ужасе помотала головой. Дитрих рассмеялся.
Дитрих, это же практикуется только в традиционной магии, вспомнила я.
Честно говоря, о запретной я мало чего знаю, ответил он. Только что она оставляет характерные следы, которые ни с чем другим не спутаешь. В доме Вернер сработало именно такое, это точно могу сказать. А все остальное она, не она, да еще в каком виде это только догадки.
Но вы же подозреваете Штефана. Я даже не спросила, настолько была уверена.
Эггера? С чего вы взяли, Линда? Только с того, что пришел Кремер с намеками, что Эггер вовлекает его жену во что-то нехорошее?
Но как же растерялась я. Вы говорили, что они родственники и что он на меня влиял
Из этого не следует, что Эггер мог убить Вернер. Напротив, смерть вашей наставницы ввергла его в панику. Он испугался, что раскроются его неблаговидные дела и карьера окажется под угрозой.
Но он мог случайно, предположила я с азартом, удивившим меня саму. Не собираясь этого делать. Прийти в ярость, как сегодня при разговоре с вами, а останавливать его было некому.
Да уж, выглядел сегодня Штефан страшновато, пусть в руках его собиралось всего лишь что-то из погодной магии. Но такой «погодник» мог запросто прикончить соперника, даже не задумавшись, что делает. Он не выглядел вменяемым. Да и прошлый раз, в подъезде, его остановил только вопль соседки. А если при личном разговоре с инорой Вернер пошло что-то не так и останавливать было некому? Правда, он утверждает, что с ней не общался, но мог же нанести один-единственный визит?
А запретную магию использовал, чтобы замести следы? ехидно сказал Дитрих. Линда, это несерьезно.
Почему? не согласилась я. Никаких следов не нашли.
Откуда вы знаете? О таких подробностях вас в известность никто ставить не будет.
А вас? Достали же вы где-то копию заключения по моему сканированию, значит, и остальное можете. Нашли там что-то?
Основная версия смерть по неосторожности, обтекаемо ответил он.
А неосновная?
Их несколько, неохотно ответил Дитрих, и, боюсь, рассказывать я права не имею. Но в виновности Эггера конкретно в этом эпизоде сильно сомневаюсь. И в знании им запрещенных магических практик тоже.
После смерти наставницы я его почти не видела, напомнила я.
Я объяснял же почему, удивился Дитрих. Он не хотел, чтобы ментальное вмешательство связали с ним. Отказываться от вас он не собирался, как не собирается этого делать сейчас он так и караулит до сих пор возле вашего дома. Надеется поговорить, когда вы останетесь одна, или убедиться, что я уйду. Кто его знает?
Это было так неожиданно, так страшно, что я вздрогнула от испуга. Встречаться со Штефаном мне не хотелось даже в присутствии кого-нибудь, а уж наедине
Дитрих, вы же не уйдете?
Намекаете, что коврик в вашей прихожей так и остался незанятым?
Намекаю, что я его боюсь. Дитрих, я так боюсь, что сама согласна на коврик, хотя у меня в чуланчике хозяйский матрас, до коврика дело не дойдет. Я вам на кухне постелю, а?
Не боитесь, что к утру продуктов не останется?
Намекаете, что коврик в вашей прихожей так и остался незанятым?
Намекаю, что я его боюсь. Дитрих, я так боюсь, что сама согласна на коврик, хотя у меня в чуланчике хозяйский матрас, до коврика дело не дойдет. Я вам на кухне постелю, а?
Не боитесь, что к утру продуктов не останется?
Не боюсь, их и так уже нет, фыркнула я. Так вы согласны?
Боюсь, Эггер это неправильно поймет, задумчиво сказал Дитрих.
Пусть понимает как хочет, ответила я. Меня с ним больше ничего не связывает.
Дитрих молчал, о чем-то сосредоточенно размышляя.
У вас в офисе даже матраса нет, напомнила я. Вы в любом случае в выигрыше. Вы же на полу спали?
Все-то вы знаете, недовольно сказал Дитрих.
Обязана. Я же ваш секретарь. А завтра прямо с утра займемся делами. Что у нас в планах?
Нужно выяснить, из-за чего Вернер не поддерживала отношений с родственниками.
Вы же уверены, что Штефан не виноват.
Но вы уверены в обратном, парировал он. Я не исключаю, что причина неправильное распределение, с точки зрения Эггеров, наследства, и тогда мы можем выяснить, что такого ценного могло быть у Вернер. Если было.