Большинство лавочек было разграблено. Уцелели очень немногие; очевидно, их владельцы имели достаточно средств, чтобы нанять головорезов для защиты своих торговых мест. Подле них постоянно толклись выброшенные на обочину жизни люди, испытывавшие, вероятно, призрачную надежду на то, что вместе они будут в большей безопасности.
Площадь, носившая название Торговой, теперь стала местом сборищ воров, аферистов, шлюх, наемников и нищих, и именно здесь можно было услышать все самые последние новости. Гелдон понимал, насколько опасным может оказаться это место для карлика вроде него, которому трудно выстоять в стычке с превосходившими его по росту и силе прохвостами.
Приближаясь к огромной, выложенной булыжником площади, он заметил, что сегодня здесь царит невиданное оживление. Стараясь не привлекать внимания, Гелдон двигался медленно, опустив голову, прекрасно понимая, что один лишь вид горбатого карлика может вызвать нездоровый интерес ищущих развлечений бездельников.
Уличные шлюхи, бросая на прохожих призывные взгляды, бесстыдно предлагали себя всего лишь за несколько медных монет. Со стороны темных переулков доносились звуки грубых, похотливых совокуплений.
Некоторые из постоянно пристававших к Гелдону нищих действительно производили впечатление людей, выброшенных на обочину жизни, другие же выпрашивали монетку или кусок хлеба, чтобы просто протянуть в безделье еще один день. Тяжелее всех приходилось здесь детям — грязным, голодным, потерявшимся во враждебном для них мире.
Время от времени карлик ловил на себе зловещие взгляды тех, кто был опаснее всех прочих, — наемных убийц. После разгрома королевской гвардии убийство как профессия стало весьма доходным делом. Многие, очень многие были готовы потратить кизу-другую, чтобы убрать богатого родственника, неверного супруга или удачливого конкурента. Только киза, золотая монета королевства, гарантировала выживание, и наемники готовы были на все, лишь бы они бренчали в их карманах. Имея достаточно денег, можно было заказать убийство любого, и при нынешнем разброде убийц никто особенно и не искал.
Кроме всех прочих была здесь еще целая армия особо невезучих людей — тех, кому удалось пережить бесчинства Фаворитов, лишившись, однако, руки, ноги или глаза. Эти несчастные рыскали по сторонам голодными взглядами. Столкновение с Фаворитами оставило в их душах неизгладимый след. У многих калек явно развивалась гангрена, но вокруг не было никого, кто смог бы исцелить их раны.
«Слава Вечности, Тристан не видит всего этого», — подумал карлик. Поглубже надвинув капюшон, как будто стремясь таким образом отгородиться от кошмара, что творился вокруг, Гелдон продолжил свой путь.
Это была уже его седьмая вылазка в город. Боясь показаться чрезмерно любопытным, он сознательно не пытался узнавать много за один раз. Меньше всего ему следовало привлекать к себе внимание. Карлику удалось завязать кое-какие полезные знакомства с людьми и войти к ним в доверие настолько, что от них можно было услышать хотя бы некое подобие правды.
— Сначала закрепи знакомство, — наставлял его Виг, — и только потом начинай задавать вопросы.
Гелдон остановился перед одной из шумных, пользующихся исключительно дурной славой таверн и взглянул на притороченного ремнями к грубому деревянному ящику безногого калеку с сальными спутанными волосами и черной повязкой на правом глазу. В руках увечный сжимал деревяшки, примотанные к ладоням грязными тряпками. С помощью этого нехитрого приспособления он передвигался с проворством, какого трудно было от него ожидать. Несчастный откликался на прозвище Обрубок.