Именно так. В ночь на первое января Вам откуда известно?
Свечи догорели до конца. Тот, кто уходил из дома, не погасил их.
Да с чего вы взяли, что у нее кто-то был? не сдавался пристав.
Игорь Львович, в таком случае поясните мне другую странность: чашка Терновской стоит перед ней. Почему другая чашка, разбитая, у ножки ее стула? Если она закрыла дверь сама, неужели оставила битое стекло? Квартира говорит, что Терновская держалась порядка.
Нефедьев глянул на разбитую чашку, на Трашантого, который замер над походной конторкой, и не нашелся, что ответить. Зато наверняка теперь знал, что нельзя было сыск подпускать. Простое дело начало принимать дурной оборот.
Может, Анна Васильевна взяла чашку, ей стало плохо, вот чашка из рук и выскользнула
Трашантый поддержал догадливость пристава одобрительным хмыканьем.
Нет, не могла.
Вам-то откуда знать?
Если бы Терновская выронила чашку, она бы не разбилась: слишком низко. Об этом говорит положение руки. Да и чашка разбита немного дальше, чем должна была
Пристав уже плохо сдерживал раздражение: да какие руки, чашки, огарки? Все ясно как белый день
Что вы хотите сказать, господин Пушкин?
Я ничего. Факты говорят, что смерть эта мало похожа на естественную.
А на какую же?! воскликнул Нефедьев. Убили, что ли, по-вашему? Да кому это нужно! Анна Васильевна милейшая женщина, мухи не обидит. Ну допустим, кто-то хотел лишить ее жизни. Так подкарауль в саду, тюкни по голове, и конец даме Никаких следов, никаких разбитых чашек Что же, думаете, отравили, что ли?
Пушкин понюхал чашку, оставшуюся на столе. Чайный осадок с чаинками почти высох. Немногие, очень немногие яды оставляют характерный запах. Чашка пахла чаем. Определить без химической экспертизы, было ли в ней что-то еще, кроме танина, невозможно. И вскрытия тела, конечно. Что Пушкин предложил приставу. И получил решительный отказ: нет существенных причин вскрывать Анну Васильевну. Нефедьев мог бы еще добавить: раз не убийство, то дело ведет участок, и соваться сыску с советами незачем. Такой аргумент он приберег на крайний случай.
Упертость пристава не сильно удивляла. Зачем участку лишнее убийство? Совершенно незачем. Эту нехитрую логику Пушкин давно выучил. Вот только у него не было серьезной улики, чтобы заставить сделать по-своему. Он еще раз глянул на разбитую посуду и присел перед телом на корточки.
Пристав категорически не понял, что вытворяет чиновник сыска. А Пушкин разглядывал платье чуть ниже левой груди Терновской.
Господин Нефедьев, прошу взглянуть сюда
Скорее заинтригованный, чем напуганный, пристав присел рядом с ним. Указательный палец Пушкина направлял его взгляд.
Видите?
По чести, Игорь Львович не видел ничего.
Смотрите внимательно на платье коричневое пятно на нем скрывается.
Стоило немного напрячь зрение, как пристав заметил: на материале расплылось крохотное бурое пятнышко. Вокруг еле заметной рваной дырочки. Как раз в области сердца.
Это что же такое? вырвалось у него.
Пушкин поднялся и отряхнул руки, будто запачкался.
Должно установить вскрытие, сказал он. Дело переводится в разряд насильственной смерти.
Что означало не только начало проблем пристава, но и юрисдикцию сыска. Теперь от него вот так запросто не отмахнешься.
С протоколом как быть? спросил Трашантый, глубоко печальный. Помощник знал, что теперь пристав с него спросит за вызов сыска.
Оформляйте новый, по месту совершенного преступления, ответил Пушкин. Заодно поищите ключ от дома, господин подпоручик А кто тело нашел?
Уязвленный Нефедьев отвечать не желал. Пришлось отдуваться Трашантому.
Почтальон тревогу поднял, Анна Васильевна ему не открыла.
Где его найти?
Сидит в участке, застенчиво сказал подпоручик. Я его на всякий случай с городовым под арест отправил.
Похвалив столь полезное усердие, Пушкин обернулся к приставу.
Игорь Львович, дозволите свидетеля в участке допросить или в сыскную вести?
Выбора не осталось. Уж лучше пусть под присмотром допрос будет. Еще наплетет почтальон неизвестно что Пристав пригласил Пушкина в Арбатский дом. Без радушия, но уж как есть
Воздух был чист и свеж, как ее мысли. Мадемуазель Бланш вышла из «Лоскутной» в чудесном настроении. Новые знакомые, милые девочки, казались беззащитными перед опасностями большого города. Надо не иметь сердца, чтобы не опекать их и не присмотреть за их шалостями на рулетке. Сердце у мадемуазель Бланш было. И в нем уже созрел план, который она видела во всех подробностях.
Для успеха плана нужно было устроить небольшой маскарад, чтобы произвести нужный эффект. Она выбирала, в каком образе предстать: убогой старушки или негритянки или выдумать нечто совсем неожиданное. Ей хотелось, чтобы человек, ради которого затевается игра, по-настоящему удивился. Поменять платье и прическу бесполезно. Он узнает в кокошнике или под маской. Нужно совсем измениться, чтобы шалость удалась. Бланш подумала: а не предстать ли в мужском обличье? Но тут возникала сложность: с ее комплекцией сыграть купца с бородой будет тяжело столько подушек придется навесить, а без бороды, модным денди с усиками наверняка будет раскрыта сразу.