Из полка ночных бомбардировщиков. Этой ночью на вынужденную сели. Нам бы до своего аэродрома добраться. Он здесь неподалеку, возле Индюшкино. Подвезете?
С радостью. Садитесь назад.
Да, все-таки классные машины немцы делают, что сейчас, что потом, думала Маша, комфортно устроившись на заднем сидении. Удобно, отделка хорошая, сидения из дорогой кожи. Прямо лимузин VIP-класса, генеральский небось? Как же он к нам попал? она поинтересовалась об этом у водителя.
Как попал, хохотнул водитель. Да на днях мы тут сельцо небольшое отбили, ну а тут, глядь, полковник немецкий на Мерседесе катит. Важный такой, при всем параде, портфель кожаный. Прямо, значит, в расположение. Ну а когда его допрашивать стали, он так прямо и заявил, что сельцо это уже три дня как под немцами по плану наступления должно было быть, вот потому и приехал. Чего проверять-то, где свои, а где чужие, ежели у них план имеется. Дурень, одним словом, подытожил водитель.
Как есть дурень, согласилась Маша. Она еще по истории помнила, что был такой случай летом 1941 года. Вот так же наши немецкого связника захватили. Сам приехал да еще с секретными документами. Тоже в план наступления поверил. Нет, не могут они понять, что это им не Европа. Тут их планы не работают, и это только начало. Еще Сталинград и Курск будут и Берлин в мае сорок пятого. Как долго.
На машине добрались быстро. Водитель довез их до КПП аэродрома, попрощался и уехал.
Девчонки, живые, часовой аж прыгал от радости. А мы уже думали. На КП быстрей бегите, начальство там, корреспондент приехал, в газету вас точно пропечатают.
Везучие вы, ох везучие, улыбнулся комполка, выслушав рапорт об обстоятельствах боя. Ну вот вам, товарищ военный корреспондент и материал для статьи. Лучший экипаж. Сбитых товарищей прошлой ночью с временно оккупированной территории вывезли. Сегодня ночного охотника сбили. На обеих представление к награде имеется. К медали «За отвагу» представили.
Ух ты, теперь и у меня награда будет, обрадовалась Аня. А Маша подумала, медаль «За отвагу». Да, эта награда цены немалой, у дедушки такая была. Берег он ее, гордился очень и у меня теперь такая будет. Достойна, значит.
Корреспондент, как и положено, интервью взял, а потом для газеты их обеих «Лейкой» сфотографировал. Все честь по чести получилось.
Да, кстати, спохватился комполка, писарю покажитесь, а то он на вас уже небось похоронки выписал.
Как, похоронки, товарищ подполковник? Аня изменилась в лице. Я же живая. Да если мама узнает, что убили меня, она же умрет сразу. Она же так плакала, когда я на фронт уходила.
Что ты, что ты, Анечка, успокоил ее комполка, никто на тебя похоронку еще не отправил. Рано вам умирать. Все теперь, отдыхайте, заслужили.
Транспортировка и ремонт поврежденного По-2 затянулась до следующего утра, а потому Маша и Аня, став временно «безлошадными», отдохнули основательно.
Отдохнули, и снова в полет, правда не в боевой вылет, а ну, так сказать, связниками поработать пришлось.
Странно, подумала Маша, чего это нас посылают? Мы же бомберы. Для связи свой самолет имеется. А, впрочем, может оно и к лучшему. Машину после ремонта на дальней дистанции обкатаем. Да и лететь всего ничего. За пару часов управимся. Но, несмотря на это, на душе было как-то неспокойно. Вроде и полет несложный, и в тыл летят, не на бомбежку и все же не по себе как-то. Ладно, решила Маша, интуиция ведь вещь полезная, зря трезвонить не станет буду повнимательней.
Перелет туда прошел благополучно, а вот на обратном пути, пролетая недалеко от линии фронта, Маша и Аня стали свидетелями прорыва немецких танков. Так, вот оно, началось. Маша стала забирать на восток, чтобы не оказаться над полем боя. У них же не штурмовик, но прямо по курсу появилась пара «мессеров». Час от часу не легче. На земле танки, в небе «мессеры». В клещи попали. Ручку от себя, полет на бреющем. По-2 зеленый, трава тоже, сверху не увидят. Но как оказалось «мессерам» не было до них никакого дела. Проутюжив кого-то на земле пулеметами и бомбами, они резко набрали высоту и исчезли. Пронесло. И кого же они так долбали? Маша слегка изменила курс и прошла над местом побоища. Это оказалась группа беженцев. Что? На земле у перевернутой телеги, возле убитой женщины сидел ребенок. Танки совсем рядом. Они же его, как меня когда-то, раздавят. Резкий разворот. По-2 пошел на посадку, остановившись в паре десятков метров от малыша, Аня поняла все без слов. Выпрыгнула из кабины, схватила ребенка и бегом назад.
Машка, взлетай.
Мотор взревел на максимальных оборотах. Рядом ударил взрыв, потом еще один. Немецкие танкисты, увидев посадку русского самолета, открыли огонь, пытаясь уничтожить его на земле. Отрыв, По-2 взмыл в небо. Еще взрыв, самолет сильно тряхнуло, и в то же мгновение Маша почувствовала сильную боль в правом боку и предплечье. Зацепило. Рука стала быстро неметь, пришлось перехватить управление левой. Она обернулась к Ане.
Ты как?
Нога, в ногу попали и ребенок, кажется, ранен.
Подробности того перелета Маша помнила плохо. Боли почти не было, но сильно кружилась голова.